<<<назад

Леонид Девятых

Мертвый труп

Эта история случилась около 90 лет назад на одном из участков    N-ской железной дороги. Кое-что в ней изменено и домыслено, а в остальном – все правда.

Путевой сторож второго околотка железнодорожного участка Высока Гора – Чепчуги Вахромей Широпан 21 декабря 1911 года встал задолго до рассвета. В этот день он решил быть аккуратным и исполнительным и обойти свой околоток надлежащим образом ибо, как сказал ему вчера его дорожный мастер, сегодня должен был проехать через Чепчуги на Высокую Гору сам господин начальник участка.

Наскоро позавтракав и перекинувшись с женой, шлагбаумной сторожихой, парой-тройкой обычных – нечто утренней молитвы – слов, в коих преобладали яркие и красочные выражения «клуша», «свиная харя» и «скотина безрогая», Вахромей потопал вдоль линии своего околотка по направлению к Высокой Горе. Легкий снежок крупными хлопьями ложился под ноги и мягко похрустывал, навевая некое благостное настроение. Привычным взглядом Вахромей окидывал засыпанную снегом насыпь, рельсовые стыки и почти уже дошел до конца околотка, как вдруг заметил недалеко от пикетного столбика, обозначающего конец его участка, темное пятно.

Вахромей прибавил шагу и скоро увидел, что пятно, привлекшее его внимание, есть не что иное как, мертвое тело человека. «Видать поездом переехало бедолагу, - подумал сторож и приблизился к телу. – Вот ведь, оказия какая».

Однако, наклонившись над мертвецом, Вахромей не заметил на нем никаких повреждений. Бывший человек лежал ничком, уткнувшись лицом в снег и подобрав под себя руки.

- Вот ведь, оказия какая, - повторил уже вслух Вахромей и задумался. Участь его была незавидной. Похоже, предстояло ему провести весь день в хождениях по разного рода начальникам: станционным, железнодорожным, жандармским. Этого Вахромей Широпан шибко не любил и предпочитал обходить начальство стороной, от греха подальше. А тут...

Вахромей почесал бороду, глянул на столбик и вздохнул.

- Ну и угораздило же тебя окочуриться на моем участке, - обращаясь к трупу, в сердцах произнес сторож. – Ну, нешто нельзя было усопнуть чуть дальше, хучь вот за ентим столбиком? Тогда бы Сысойке с тобой пришлось бы возиться, а не мне...

Подобие умной мысли вдруг пронеслось в голове Вахромея, заставив сморщить лоб и сощурить глаза. Оглядевшись кругом, сторож зашел сзади, обхватил тело под мышками и перетащил за пикетный столбик. Положив труп метрах в пяти от него, Вахромей с удовлетворением заметил, что снежок уже заметает две небольшие дорожки, оставленные пятками покойника...

Когда совсем развиднелось, из железнодорожной будки, в коей проживал путевой сторож первого околотка железнодорожного участка Высокая Гора – Чепчуги, хронический холостяк и местный щеголь Сысой Долгоум, вышел человек в форменном полушубке, перепоясанный ремнем со вставленными за него двумя свернутыми флажками – красным и зеленым. На голове его была лихо заломленная шапка на рыбьем меху с вычищенным гербом, на румяном лице – улыбка. Человек вышел на линию, сделал было шаг в направлении Высокой Горы, но, вспомнив, видимо, что начальник участка поедет из Чепчугов, развернулся и пошел в обратную сторону. Еще издали он заметил, что недалеко от пикетного столбика, за коим начинается второй околоток, лежит нечто, похожее на человеческую фигуру. Подойдя к лежащему и убедившись, что это труп, Долгоум, не долго думая, взял мертвеца под мышки и переложил за столбик на второй околоток. Убедившись, что снег быстро заметает следы, Сысой развернулся и пошел в обратном направлении.

Когда настенные часы пробухали одиннадцать, Вахромей стал одеваться.

Куды намылился-то опять? – недовольно буркнула жена-сторожиха.

Куды, куды – в обход, -  в тон ей ответил Вахромей.

Так ведь ходил уже.

-   Ну и что, что ходил? По инструкции положено не менее двух раз. Да еще начальник участка должен проехать...

Снег валил уже во всю. Было тихо, только валенки Вахромея мяли пушистые белые хлопья: хрусь, хрусь... Когда вдали показался пикетный столбик, Вахромей оцепенел: мертвец лежал на прежнем месте, все так же уткнувшись лицом в снег.

- О-от ведь, подлюка какой, - сообразил Широпан, глядя на сермяжную спину покойника. – Сысойка, гад ползучий. А еще приятелем прозывается, - задохнулся он от возмущения. – Это ж надо – своего мертвяка на мой участок переложить, света Божьего не побоялся. Ну и друг, нечего сказать...

Перспектива таскаться по начальству с объяснениями, может статься, не один день нисколько не улыбалась Вахромею. Кроме того, мерзавец Сысойка вполне мог рассказать про свою выдумку приятелям, и он, Вахромей, станет всеобщим посмешищем, что дал обвести себя вокруг пальца. Нет уж, не бывать этому.

Где-то далеко, в стороне Высокой Горы, послышался паровозный свисток. «Вот кто покойника найдет да подымет, - подумал Вахромей, прислушиваясь к нарастающему шуму поезда. – С горы далеко на насыпи человека видно. А ежели и не успеет машинист вовремя остановиться да и переедет мертвеца, так тому, царство ему небесное, все равно уж, каким в могилу ложиться, мороженному али перерезанному».

Воровато оглядевшись, Вахромей уже привычно подхватил покойника под мышки, приподнял и положил прямо на рельсы. Затем, чтобы было виднее, он согнул не совсем еще замороженное тело и усадил навстречу поезду, причем руки у покойника раздвинулись, словно для объятия.

Придав телу усопшего устойчивость, Вахромей спустился с насыпи и спрятался за лапами елей. Шум поезда слышался все сильнее и явственней.

Наконец, раздался резкий свисток, другой, третий. Вахромей выглянул: покойник сидел на рельсах и протягивал навстречу приближающемуся поезду руки, словно радушный хозяин встречал дорогого гостя.

Раздался скрежет сцеплений, грохот вагонных цепей и поезд остановился аккурат у пикетного столбика в нескольких метрах от покойника. Далее сторож видел, как сошли с поезда машинист с помощником, повыскакивали кондуктора из теплушек, подошли к сидящему на рельсах трупу, потолковали малость между собой, а затем подняли его и, отодвинув дверь одного из товарных вагонов, засунули мертвеца туда. Потом все разошлись по своим местам, поезд свистнул, выпустил облако пара и начал движение.

Вахромей взобрался на насыпь, дождался, покуда с ним поравняется поезд, и распустил зеленый флажок: все, де, на пути у меня благополучно, следуйте далее спокойно. Машинист что-то прокричал ему в окошко, но Вахромей лишь улыбнулся в ответ и продолжал держать флажок, пока состав не скрылся из виду.

После обеда Широпан пошел осматривать остальную часть своего околотка, дошел до самой станции Чепчугов, и знакомые сводили его показать на замерзший сидячий труп, который был найден на путях.

- Я, чай, пьяный он был, - указывая на труп, сказал Вахромей. – Али заблудился, присел отдохнуть да замерз. Мало ли...

Уже темнело, когда длинный как змея, товарняк № 34 подошел к Чепчугам, чтобы с десяток минут постоять и двинуться далее, на Высокую Гору и Казань. Про замерзший труп телеграфировали на Высокую Гору, и тамошний жандармский ротмистр повелел привести его первым же поездом. Посему начальник станции распорядился устроить покойника в одном из порожних товарных вагонов номера 34-го, что и было сделано немедля. А когда до отправки товарного оставалась минута-другая, к тормозной площадке одного из передних вагонов, где сидел, завернувшись в баранью шубу, и страдал с похмелья кондуктор Дементий Пездяк, подошли трое в сермягах и лаптях.

-  Сделай милость, отец родной, - поклонились они в пояс. – Возьми с нас сообча четвертак. Боле никак не могем, исхарчились совсем...

-   Чево?

- Сделай милость... сложились сообча... четвертак, как есть последния, - бормотали мужики. – Нам бы токмо до Высокой Горы, тамошние, значит, мы. Возьми, мил человек.

Только тут Дементий понял, что перед ним трое зайцев, напрашивающихся пассажирами в товарный поезд, и что ему предлагают деньги, на которые весьма успешно можно купить чекушку водки.

-  Не, никак нельзя, - для проформы сказал он. – Начальник здесь едет.

-  Дык-то, мы тихохонько. Уважь, мил человек.

Дементий стряхнул похмельную дрему, глянул на медь в руке одного из крестьян и сошел на землю.

- Ну, давайте, чего у вас там. Только смотрите, ребята, как к Высокой Горе подходить станем, так не ждите, покуда поезд совсем остановится, сигайте раньше.

Он подошел к одному из порожних вагонов, скинул накладку и отворил дверь.

-  Сюда давай.

В вагоне было совершенно темно. Когда поезд тронулся, мужики малость приоткрыли дверь, и внутренность вагона осветилась отблесками звезд, во множестве усеявших морозное небо.

-  Батюшки светы, Пресвятая Богородица, - промычал вдруг один из мужиков, с ужасом глядя в угол вагона. Остальные посмотрели туда же: в углу, мерно раскачиваясь в такт поезда, сидел, уставившись на мужиков немигающим взором и протягивая к ним руки, словно обрадованный неожиданной встрече – «Ба, знакомые все лица!» – замерзший покойник.

Двое сиганули в двери мгновенно, а третий замешкался и упустил время: поезд уже набрал скорость.

- Братцы, а я-то как же? – Закричал он в открытую дверь вагона, а затем в ужасе забился в противоположный от покойника угол.

Поезд стал поворачивать, покойника развернуло, и он съехал по обледенелым доскам вагона по направлению к мужику. Казалось, еще немного, и страшный мертвец заключит того в свои холодные объятия.

Мужик дико взвыл, и уже не помня себя, ногами вытолкал труп из вагона...

Помахав фонарем вслед уходящему товарному № 34, Вахромей повернул к дому. Он замерз и, в предвкушении домашнего тепла и стопки водки, которую он всегда принимал перед ужином, прибавил шагу. Занятый приятными мыслями, Широпан не сразу и заметил, что его фонарь высветил какой-то тюк, валявшийся на откосе в снегу.

«Ого, - подумал Вахромей, подходя к тюку. – Повезло наконец-то».

Он наклонился и стал ощупывать находку. То, что он принял за тюк с товаром, оказалось мертвым и давно замерзшим телом. А когда он высветил лицо покойника, то с неописуемым ужасом отпрянул: это был тот самый мертвец, коего он дважды находил на своем околотке, а потом видел сидящим под рогожкой в сенях станции Чепчуги.

Закрича в ужасе так, что с ближних лап елей осыпался снег, Вахромей бросился бежать, не разбирая дороги.

- Мертвый покойник, мертвый покойник, - беспрерывно повторял он.

И чем быстрее он бежал, тем явственней слышал, что мертвец гонится за ним и вот-вот настигнет его...

Его нашли через два дня, в перелеске возле железнодорожной насыпи. Вахромей сидел прямо на снегу, уставившись невидящими глазами вдаль, и протягивал для объятия руки, словно собираясь сказать: «Ба, знакомые все лица»...

       = в начало =