С недавних пор я стал читать «Казанский альманах», и, надо сказать, что многие стихи, рассказы, повести, сказки, очерки, интервью, публикуемые в нём, мне понравились. Но я буду писать о тех материалах альманаха, которые меня неприятно удивили и даже возмутили.
В последних своих номерах за 2013 год (в 10-м и 11-м) альманах поставил себе задачу: начать борьбу с псевдолитературой и графоманством. Редколлегией альманаха была запущена анкета: «Литература и псевдолитература, писатель и имитатор». Большинство из опрошенных писателей согласились с тем, что такую борьбу надо вести. Да, простому читателю трудно сориентироваться в море литературы, значительную часть которой составляет псевдолитература. Да, в литературной среде немало достаточно успешных имитаторов, ловкачей и самозванцев. Однако борьба с псевдолитературой и графоманством таит в себе подводные камни, и она может быть использована в неправедных целях. Ведь сразу встают вопросы: а судьи кто? Как отделить то, что считается настоящей литературой, от того, что можно отнести к псевдолитературе? Конечно, есть откровенно плохая и слабая писанина, и с её оценкой нет проблем. Но ведь существует большой массив литературных произведений, который весьма трудно объективно и однозначно оценить. В конце концов, у людей, в том числе и в профессиональной писательской среде, разные вкусы и предпочтения. На мой взгляд, мудрые ответы на вопросы анкеты дала Людмила Улицкая. Она считает, что не следует проводить отчётливую демаркационную границу между литературой и псевдолитературой. Каждый читатель вправе выбирать то, что соответствует его вкусу и уровню духовного развития. Как говорит Улицкая: «Я не настаиваю на том, что мой вкус лучше вкуса моей соседки, и оставляю за ней право читать то, что мне представляется полной дребеденью; до книг высокого уровня люди дорастают». Искусство, в том числе художественная литература, является предметом потребления, и представление о «высоком» и «низком» жанре заменяется представлением о «востребованном» и «невостребованном». В таких условиях задача писателей – чаще встречаться с читателями, участвовать в культурных проектах, связанных с чтением и библиотечным делом, что и делает Улицкая. Она против термина «фальшивомонетчики от литературы», предложенного редколлегией «Казанского альманаха» По её мнению, «человек пишущий, даже пишущий плохо, не всегда делает это ради денег и сознательно производит то, что вы называете «фальшивкой». Могу себе представить, что он получает творческую радость и даже считает себя выполняющим культурную миссию. Только у времени есть власть отсеивать одно и сохранять другое» Последние слова – золотые. Да, только время может расставить всех по своим местам.
И вот «Казанский альманах» начал «охоту на графоманов», опубликовав в нескольких номерах ряд материалов, посвящённых данной тематике. В центре этих материалов – творения некоего Васи Татарского, о которых уже невозможно писать, пребывая в рамках академического стиля изложения. Кажется, что Васю графоманы просто достали, и больше этого терпеть нельзя. Настала пора пригвоздить их всех к позорному столбу. И у Васи оказывается, что практически все казанские поэты – графоманы. В связи с этим упоминается Антология русской поэзии Казани 1940 – 2005гг. «Как время катится в Казани золотое…» В этом сборнике стихи 137-и казанских поэтов. Татарский лихо восклицает: «Вытряси оттуда всех графоманов, останется всего-то несколько авторов. И усохнет томик до брошюрки!» Вася, увы, не уточняет того, кто же входит в число этих нескольких избранных авторов. Он заявляет, что сборник выпущен с многочисленными ошибками и описками, и ему запомнилось, что в чьём-то стихотворении, вместо «чёлн» – «член». В связи с этим, хотелось бы заметить, что и сам «Казанский альманах» далеко не безгрешен. Например, Валентина Зикеева, чьё стихотворение было напечатано в 11-м номере, превратилась в Валентину Закиеву, а автор статьи «Чучело кукушки» Сергей Квасов – в Сергея Квасина.
Но вернёмся к Васе Татарскому, начавшему «крестовый поход» против графоманов. Уже его первое голословное заявление о сплошных графоманах в указанном сборнике приводит к выводу о том, что писания Васи Татарского нельзя отнести к жанру литературной критики, и перед нами – нечто среднее между фельетоном и пасквилем, в общем, чернуха.
Татарский не стесняется в своих выражениях, лишь бы как-то поддеть и уколоть того или иного казанского поэта или писателя. Он чувствует себя верховным судьёй, спустившимся вниз с литературного Олимпа, которому будто бы дано право осуждать этих «грешников», не достойных звания истинного литератора. Упоминаются Айрат Бик-Булатов, Ольга Левадная, Денис Осокин, Айдар Сахибзадинов, Салават Юзеев, Рустем Сабиров, Евгений Сухов, Майя Валеева, Александр Воронин, Леонид Девятых. Ради видимости объективности упомянуты Адель Хаиров, член редколлегии альманаха, и Ахат Мушинский, его главный редактор. Кроме того, анализируется «публицистическая поэма» не названного «признанного татарского поэта», переведённая на русский язык, в которой рассказывается пикантная история попытки автора как-то морально воздействовать на «ночную бабочку» – деву продажной любви с целью ее отказа от порочной «профессии». Назвать имя поэта Вася боится, видимо, опасаясь нарваться на неприятности и получить ответный удар.
По отношению к указанным поэтам и писателям Татарский ограничивается лишь некоторыми уколами и ухмылками. Его главной мишенью оказывается поэт Михаил Тузов, получивший в этом году премию имени Г.Державина. Критиканский пафос Васи достигается здесь своего предела и переходит в нечто, напоминающее вой или лай собаки из подворотни. Он тщится всеми силами доказать то, что всё творчество Тузова – это яркий образец графомании, собравший в себе все её «прелести»: безвкусицу, выпендрёж, занудность, глупость и словоблудие. Словом, зарифмованный хлам, галиматья. Фантазия у Васи разыгрывается бурно. Вот рисуется картина, как воскресший Державин в момент церемонии награждения Тузова премией подходит к лауреату, вырывает из его рук стихи и бредёт с ними в нужник. Или другая картина: Марк Зарецкий, руководитель ЛитО, оценивая стихи Тузова и пуская кольцо дыма от папиросы, говорит: «Г-но». По мнению Татарского, Державин и Зарецкий из-за присуждении премии Тузову перевернулись в своих гробах.
Надо же дойти до такой степени низости в своём желании оскорбить, очернить, втоптать в грязь человека! Даже при понимании того, что Тузов этой премии не заслужил. Но дело в том, что эту премию Михаил Викторович вполне законно заслужил, завоевал в конкурентной борьбе, получив большинство голосов членов Комиссии по присуждению указанной премии. Он – уважаемый человек, заслуженный офицер, потерявший ногу, ставший инвалидом и живущий теперь за счёт кардиостимулятора, подключённого к его сердцу. Я знаю то, как Михаил Викторович остро переживает эти нанесённые ему оскорбления. Но он мне сказал, что не хочет предпринимать каких-то шагов, чтобы защитить себя, и пусть клеветников Бог осудит или простит. Я подумал: на Бога надейся, но и сам не плошай. Здесь подчеркну, что меня никто не просил написать эти представленные заметки. Я их написал, как говорится, по велению души. Хочу ответить «мастеру наведения тени на плетень» Татарскому следующее.
Первое. Михаил Тузов получил премию за сборник «Грачи в ночи». Но никакого разбора содержания этого сборника, дающего право на какую-нибудь оценку, в писаниях Татарского нет. Цитируются лишь несколько строчек из него. Приводятся стихи Тузова, которых нет в сборнике, и именно они оцениваются как графоманские. С этим можно поспорить, но, может быть, эти стихи действительно не совсем удачные у поэта. Но тут надо иметь в виду, что у каждого поэта наряду с сильными и добротными творениями встречаются и слабые стихи. Мне представляется, что сама попытка отделения «ненастоящих» поэтов от «настоящих» является непродуктивной и спорной. Поэзия слишком тонкая «материя», чтобы ее резать «ножницами» однозначной линейной критики.
Второе. Более половины сборника «Грачи в ночи» занимают переводы стихов татарских поэтов, начиная от Тукая и кончая Ильдаром Юзеевым. Об этом у Васи Татарского нет ни слова. Лично мне эти переводы очень понравились. Чувствуется в них профессионализм руки и ума переводчика. Рискну сделать предположение: именно переводы оказались решающим грузом, склонившим чашу весов голосования в пользу лауреатства Тузова.
Третье. Именно Марк Зарецкий дал рекомендацию Михаилу Тузову для вступления в члены Союза писателей Татарстана. А то, что Зарецкий как-то критически отзывался о незрелых творениях начинающего поэта, то это ничего не значит.
Так что, Вася, ты далеко не прав.
В рамках небольшого текста нет возможности проведения собственного анализа творчества Тузова. Скажу только следующее. Михаил Тузов – это самобытный поэт со своим выработанным стилем. Стилем, который не всем может понравиться. Он порой довольно грубоватый, резкий, с включением жаргонных слов, «бытовых вульгаризмов» и не сразу воспринимаемых неологизмов. Нет в нём устремлений к красивостям, лёгкости и изяществу. Очень хорошо поэт сформулировал своё литературное кредо в стихотворении «Сублимация», начинающееся такими строками:
Я описатель городских пейзажей,
Убитых улиц, смрадных площадей,
фасадов под коростой склизкой сажи
И ликами теперешних вождей.
Бытописатель я – и что же с этим делать,
Куда уйти от темы возрастной? –
О соловьях последний раз отпелось
Давным-давно забытою весной.
Для меня Михаил Тузов – мастер самоиронии, умения с шуткой и насмешкой критически посмотреть на себя со стороны. Весьма критически оценивает поэт и современную действительность. Я присоединяюсь к словам Рустема Сабирова, написавшему предисловие к сборнику «Грачи в ночи» и сказавшему, что лирика Тузова выражает во многом горечь и боль немало пожившего и немало повидавшего и пережившего человека. Есть в творчестве Тузова и интересные стихи религиозно-философского содержания, но на них я не останавливаю своего внимания, поскольку это требует особого рассмотрения.
Второй главной мишенью Васи Татарского и его подельников, в частности некоего Сергея Квасова, является Лилия Газизова, председатель русской секции Союза татарстанских писателей. Здесь также все аргументы, средства и силы брошены на то, чтобы доказать, что никакой Газизова не поэт, а откровенный графоман, весьма успешный, нахватавший кучу наград, премий, званий и, благодаря самопиару, руководящей должности и многочисленным связям, ставший известным в России и даже за рубежом. По мнению Татарского, Лилия просто убедительно играет роль поэтессы, но поэзии у неё нет. В доказательство этого приводятся несколько стихотворений Газизовой, наверное, из числа её не самых лучших. Квасов ставит вопрос прямо в лоб: почему такую важную руководящую должность занимает Газизова? Отсюда вырастает намёк: а не пора ли сместить её с этой должности. Становится ясной цель всей кампании критиканства и унижения, затеянной вокруг Газизовой. Нужно поставить своего человека на эту должность. Работа русской секции представляется в виде тонущего корабля, а Газизова, названная «монстром самопиара», рисуется самовластной хозяйкой, будто бы единолично определяющей, кому давать премию, кому участвовать в каких-то поэтических фестивалях, кому быть членом писательского союза. Всячески принижаются и высмеиваются мероприятия, организуемые и проводимые Газизовой, в частности, фестиваль поэзии имени В.Хлебникова. Словом, в писаниях Татарского и Квасова сквозит желание навязать читателю впечатление о том, что вся деятельность Газизовой носит имитационный характер, скрывающая отсутствие у нее поэтического таланта.
Однако желание – это одно, а реальность – совсем другое.
Я не поклонник женской поэзии и никогда не стремился вникать в её особенности и тонкости. Мой интерес лежит в области философской поэзии. Поэтому я не буду анализировать стихи Газизовой, но скажу, что мне нравятся некоторые из них. Например, «Княжна», «Как мало мне сегодня надо…», «Прокравшись в тайное жильё…». Разве не подлинно поэтически звучат такие строки:
Бреду сквозь сон иных времён
Я по своей земле.
Раскосые глаза-костры
Мерещатся во мгле.
В недавно опубликованной книге Рамиля Сарчина «Лики казанской поэзии» достаточно содержательно и подробно анализируется творчество Лилии Газизовой и даётся ему высокая оценка. Я согласен с этой оценкой, и мне больше добавить нечего.
Я не берусь судить о внутренней жизни и работе русской секции Союза татарстанских писателей, которой руководит Газизова, по простой причине: я об этом ничего не знаю. Наверно, есть то, за что Газизову можно критиковать. На мой взгляд, выглядит странным то, что ряд талантливых поэтов и писателей Татарстана, пишущих на русском языке вполне профессионально и признаваемых литературным сообществом, до сих пор не являются членами Союза писателей. Вполне можно посоветовать Газизовой активизировать работу по их приёму в этот Союз. Про себя скажу так: я в никакие писательские союзы не рвусь.
Знаю, что перед русской секцией ставится задача перевода произведений татарских писателей и поэтов на русский язык, и с решением этой задачи члены секции в целом справляются. Сама Газизова перевела на русский язык стихи очень многих татарских поэтов, и, согласно разным отзывам, эти переводы носят вполне профессиональный и добротный характер.
Абсолютно не согласен с утверждением Сергея Квасова о том, что Лилия Газизова позорит Союз писателей Татарстана и его членов. Не надо выдавать белое за чёрное. Уверен в том, что она достойно представляет этот Союз на всероссийской и международной арене.
Да, Лилия любит себя любимую, и элементы самолюбования присутствуют в её некоторых стихах. Да, она любит награды и премии, и, наверно, в её деятельности присутствует и моменты самопиара. Но хочется воскликнуть: ну, и что? Подумаешь, велик грех. А кто же не любит наград, премий, званий?! А кто же не хочет признания и славы?! И я спрашиваю: «А не зависть ли руководит вами, господа Татарский и Квасов, в вашем желании унизить и оскорбить такую успешную Газизову? Ну, упрекните её и скажите: «Будь, Лиля, поскромней.» И всё. Зачем здесь огород городить?
Я вижу большую заслугу Газизовой в том, что она своим проведением в Казани поэтических фестивалей имени Н.Лобачевского и В.Хлебникова, встреч с выдающимися (Юрием Кублановским, Олегом Хлебниковым и др.) и просто хорошими поэтами из Москвы, Санкт-Петербурга и других городов способствует преодолению провинциального сознания у казанской пишущей братии, налаживанию личных контактов местных авторов с поэтами, редакторами журналов и издателями из разных мест России и из-за рубежа. Эти контакты открывают возможность выхода их произведений на всероссийский и даже международный уровень. Это – большое дело, и не надо его принижать. Я бывал на этих фестивалях, встречах с приезжими поэтами. Мне было интересно, и они оставили у меня самое благоприятное впечатление. У меня нет сомнений в наличии у Газизовой организаторских способностей, столь необходимых для руководителя. Без таких способностей невозможно на должном уровне провести такие мероприятия, какими являются поэтические фестивали имени Н.Лобачевского и В.Хлебникова. Можно сказать, что в какой-то мере в дни проведения этих фестивалей Казань становится центром поэтической жизни в России. Я наблюдал то, как Лилия Газизова умеет на равных общаться с поэтическими мэтрами России, и как они уважительно относятся к ней. Выскажу одно пожелание: нужна более широкая реклама для указанных фестивалей, поскольку многие казанские любители поэзии просто не знают о них.
И последнее. Мне жаль, что «Казанский альманах» на своих страницах предоставляет место текстам, более характерным для жёлтой прессы, а не для солидных изданий.
Обращаясь к авторам, скрывающимся под именами Васи Татарского и Сергея Квасова (или Квасина), скажу: «Это очень непорядочно и некрасиво под видом борьбы с графоманами устраивать травлю и пытаться свести счёты с неугодными людьми, которые вполне достойны и успешны в своих творческих делах и никак не заслуживают ваших явно предвзятых оценок».
А пока что? Собаки лают, а караван продолжает идти вперёд…
Камиль Хайруллин
