<<< назад

По жизни Юрке Колышкину везло. Во всяком случае, все его считали везунчиком, хотя сам он никакой заметной роли везения в своей жизни не ощущал. Все у него было, как у всех. Обычная семья, обычная школа, обычная дворовая компания, обычная любовь… И даже то, что его девчонка, бывшая одноклассница Алина Кротова, не дождалась его из армии и вышла замуж за крутого парня с хатой в центре – это тоже было обычным делом.

На дембель из своей части Юрка ушел с первой же партией, но и здесь дело не в везении. Залетов у него в последний год не было, командование сержантом Колышкиным было довольно. К тому же за этот дембель пришлось перебрать движок на стареньком «жигуленке» «зампотылу» и сделать ходовую на «девятке» главному инженеру соседнего с их воинской частью НГДУ. Впрочем, Юрке такая работа была только в удовольствие – он не просто любил копаться в машинах, автомобили были страстью всей его жизни. Да и денег перед дембелем зашиб немножко.

Добравшись на перекладных до Тюмени, Юрка тепло распрощался с ребятами своего призыва – так что в самолет его грузили совсем тепленьким и весь перелет до Казани он проспал.

В Тюмени уже наступала зима, даже выпал на пробу первый снежок, а в Казани Юрка застал последние отголоски бабьего лета. Домой он добрался раньше своей телеграммы, мать прямо у порога чуть не бухнулась в обморок. Отец был на работе. Их двухкомнатная квартира-»ленинградка», где он родился и вырос, после двухлетней отлучки показалась непривычно маленькой, потолки и притолоки после казармы казались такими низкими, что Юрка даже опасался, как бы не вписаться лбом в косяк.

1

После обязательных ахов-охов мать принялась хлопотать на кухне, пытаясь из скудных припасов наколдовать праздничный обед. А Юрка, напялив на себя гражданский прикид, от которого уже отвык, смотался во двор – хотелось побыстрее разузнать, кто из прежних корешей на месте. Дома оказался только Юрка Ковтан, которого, чтобы не путать с Колышкиным, еще в школе одноклассники прозвали Юраном – в честь популярного тогда футболиста. Колышкина же звали Колом, Колуном или Колышкиным, но с ударением не на «о», а на «ы» (Юрка учился с двойки на тройку, впрочем, колов не получал ни разу).

Юран появлению приятеля страшно обрадовался, потащил его в кухню, достал из холодильника початую бутылку:

- Ну, давай за встречу… Как отслужил? Все путем?

Про армию рассказывать можно было долго… но Юрка вдруг почувствовал, что и рассказать-то особенно нечего – обычная служба. Отделался кратким отчетом с односложными ответами. К тому же Юрке не хотелось пить, мутило со вчерашнего тюменского «отходняка», да и дома ждали к столу. Юран тоже пить отказался, поскольку был за рулем и ему надо было ехать по делам, как он выразился, «забил стрелку с чумовыми из Соцгорода». Решили пока обойтись сигаретами, а «посидеть-погулять» решили отложить на потом.

- Так ты тачкой обзавелся? – спросил Колышек.

- Да, у подъезда «девятку» видел? – ответил Юран не без гордости, но с деланным неудовольствием. – Менять уже надо, да капусты пока не густо. Ну, как ты в натуре?

- Ну, а как тут у вас? – задал Юрка встречный вопрос.

В отличие от него, Юран принялся выкладывать новости про всех одноклассников, про знакомых пацанов и девчат – подробно и обстоятельно. Юрка слушал с интересом, спрашивал и спрашивал обо всех -и лишь одно имя было у них под негласным запретом. Об Алине они не говорили, просто пропустили ее фамилию в списке одноклассниц, половина которых уже повыскочила замуж.

- А сам чем занимаешься? – Юрка решил переключиться с любовно-брачной тематики. – Кем трудишься?

- Энергетиком. От сокращенного НРГ – не работающий господин, -хохотнул Юран. – У нас ведь все теперь господами стали, мать твою… Сшибаем деньгу помаленьку. С разборками «коробка» на «коробку» давно покончили, сейчас все замирились – бизнес сплачивает враждующие стороны. Так что теперь можешь везде смело ходить, скажешь, что друг Юрана – никто пальцем не тронет.

До службы в армии Юрка Колышкин ангельским поведением не отличался. Компания у них во дворе подобралась горячая, некоторые даже стали совершенными «отморозками». Трое уже мотали срок. Да и в армию Юрка ушел, разумеется, не патриотических чувств ради – просто влипли они тогда в историю…

Одна из разборок с соседней «коробкой» закончилась трагически. Юрке в общем-то повезло – не зря же его называли в классе везунчиком – у него ни царапинки не осталось, а одному пацану (из команды противников) арматурным прутом проломили черепок, тот в больнице кончился. Еще пятеро с обеих сторон были госпитализированы. Возбудили дело, всех затаскали по повесткам в РУВД. Но и тут Юрке подфартило – пришла повестка из военкомата. Ну, следователь и посоветовал пойти служить – от греха подальше, хотя по делу Колышкин Ю.А., 1977 года рождения, проходил как свидетель.

Юран так легко не отделался, поскольку в своей «коробке» уже тогда ходил бригадиром. Однако судимость его теперь была снята, ему дали два года – и два года отсрочки приговора, которые он честно отсиделся дома, без крупных залетов. Зато судимость придала ему веса, и он этим воспользовался как нельзя лучше – от мелкого рэкета перешел к малому бизнесу… Впрочем, своими коммерческими тайнами он дружка решил особо не грузить.

- Ехать надо, извини, братан, – Юран докурил и поднялся. – На «стрелку» нельзя опаздывать, не то Соцгород врубит мне «счетчик» -пять долларов за минуту опоздания. Так-то у нас теперь. Ничего, у тебя еще будет время въехать в нашу гражданскую жизнь.

У подъезда они расстались, отъезжая, Юран на прощанье просигналил мелодией из «Истории любви». А Юрка вернулся домой.

Дома он застал отца, поздоровались, обнялись. Вышли на балкон покурить, чтобы не мешаться у матери под ногами – она таскала закуски из кухни в комнату, накрывала стол.

Рассказывать отцу про службу тоже было, в общем, излишне. Он довольно исправно писал из армии, так что предки были в курсе всех его дел. Он тоже знал из писем матери, что с каждым годом им здесь жилось все хуже и хуже – в конце концов, мать с завода сократили, кое-как выбили ей статус безработной. Отец за свое место еще держался, хотя зарплату им выплачивали крайне нерегулярно.

- Так что, сынку, не обессудь, – вздохнул отец, – какие мы тебе проводы закатили – такую встречу уже не сможем. Не на что… Ты своим ребятам так и скажи, мол, на мели сидим глухо. Стол небогатый, позвали только родных. Их никак уж нельзя было не пригласить.

- Все понятно, батя, – ответил Юрка. – переживем. Да и ребят наших никого почти не осталось. А с Юраном я уже повидался.

К вечеру собрались гости – самые близкие родственнички. Из дальних и мало Юрке знакомых был только дядя Женя с женой. То ли двоюродный, то ли троюродный брат отца. Дядя Женя был в форме капитана милиции, пришел прямо со службы. Его приглашение, как потом Юрка понял, имело дальние виды. Впрочем, дальше этого вечера родители разговор откладывать не стали: им очень хотелось, чтобы дядя Женя похлопотал за племянничка и устроил Юрку в милицию.

Тот ничего об этом не знал. Поэтому крайне удивился, когда, вернувшись с отцом с балконного перекура, дядя Женя подсел к Юрке:

- Как тебе в армии? Ничего? Слава Богу, в горячие точки не загремел, отсиделся в глубоком сибирском тылу – уже это хорошо. Говорят, в армии сейчас бардак, с кормежкой плохо…

- Не, у нас нормально было. Мы с нефтяниками дружили, они нас подкармливали. Да и копейку иногда заработать давали.

- А здесь, на гражданке, чем зарабатывать собираешься? Специальность, корочки какие-нибудь у тебя есть?

- Нет, меня же через полгода после школы сразу забрали. Права автолюбительские есть, категория «Б». В армии даже комбата полгода на «уазике» возил.

- Ну, а к нам, в милицию не думал? У нас сейчас неплохо выходит. Я сам в городском управлении вневедомственной охраны работаю, нам в райотделы водители бывают нужны.

- Я не думал… – Юрка замялся, не нашелся сразу, что ответить. – Дядь Жень, вы же знаете, я до армии в милиции проходил как член ОПГ. Даже в уголовку чуть не загремел.

- Ну, это решаемо, – дядя Женя был в курсе доармейской Юркиной биографии и уже все обдумал. – Ведь судимости у тебя не было, ты как свидетель проходил. И хотя у нас в охране требования построже, чем просто в ППС, но думаю, кадровики не станут из-за этого придираться. Так что подумай недельку-другую, отдохни малость – и приходи, прямо ко мне в управление. Поможем, чем можем.

Отказываться Юрка не стал, обещал подумать. Но про себя сразу же решил, что ментовка не для него. Ведь его же ребята со свету сживут!

2

Все же Юрка решил поискать работу самостоятельно. Обошел дружков, почитал газеты бесплатных объявлений. И тут понял, как за два года на гражданке все изменилось. Дружки и сами большей частью сидели без работы или являлись, как они это называли, «свободными предпринимателями» – время от времени удавалось что-то закупить и перепродать с небольшой накруткой.

Работу в газетах предлагали в основном престижную, с обязательными высшим образованием, знанием компьютера и опытом руководящей работы. Большинство остальных объявлений приглашали торговых агентов. Обзвонив несколько контор, предлагавших такую работу, Юрка выяснил, что это такое: ходи и «впаривай» свой товар кому придется – а вместо зарплаты тебе платят лишь проценты от проданного. Оставалось только идти на поклон к дяде Жене.

Что делать, прослыть «ментом позорным» и «козлом вонючим» перед ребятами очень не хотелось. Но с другой стороны, Юрка понимал, что так они долго не протянут. На носу зима, ему надо бы одеться, а на что, когда дома на питание не хватает? Отец ходил мрачнее тучи, на заводе денег даже не обещали, рабочие могли отовариться в столовой, но там в буфете ничего кроме макаронов, рыбных консервов в ржавых банках и сомнительного разлива водки в счет зарплаты не давали. И батя, до этого примерный семьянин, рьяный садовод и страстный автолюбитель (у них был старенький «маргарин»), от безнадеги стал попивать. «Москвич» уже год стоял на приколе, требуя ремонта, но о том, чтобы поставить его на ход, при теперешней дороговизне запчастей и ГСМ, не было и речи. Мать рвала жилы на садовом участке, выращивала овощи, всеми днями торчала на базарчике возле продовольственного, продавая последние яблоки и вечно опасаясь милицейских облав – и в лучшие дни выгадывала тысяч двадцать – двадцать пять, которые тут же и оставляла в магазине. На хлеб, короче, хватало, а вот на масло уже не всегда.

После недельного празднования возвращения со службы небольшие деньжата, заработанные в армии на ремонте личных авто военного и нефтяного начальства, быстро кончились, и Юрка решил, что пора начинать трезвую гражданскую жизнь. А на нее еще нужно было заработать…

Так он появился у дяди Жени – в управлении вневедомственной охраны. Тот лишних вопросов задавать не стал, сразу позвонил куда надо и сунул Юрке бумажку:

- Дуй в ваш районный ОВО, адрес я тебе записал. Там спросишь зама по работе с личным составом, его фамилия, имя и отчество тоже на листочке. Скажешь, от меня.

Юрка поблагодарил дядю Женю, вышел и только на автобусной остановке до него дошло, что ни фамилии, ни должности дяди Жени он не знает. Впрочем, все обошлось, зам в ОВО после Юркиного: «Вам обо мне из управления звонили» – сразу вспомнил, в чем дело, и обрисовал Юрке ситуацию. Во-первых, ему надо взять в военкомате направление на работу в правоохранительные органы, так будет вернее, во-вторых, за руль его прямо сейчас никто не посадит, придется минимум три месяца походить в стажерах, а в-третьих, если все будет нормально, надо будет закончить «учебку» – школу милиции.

В ОВО он сразу станет получать свыше «лимона» (то есть раза в три больше, чем батя – формовщик шестого разряда с двадцатипятилетним стажем!). Никуда не денешься, это и стало решающим аргументом. В конце концов, это не срочная служба в армии – уйти всегда можно будет, если не понравится. Главное, платят хорошо и вовремя.

Вовремя… В первый же день своей службы в ОВО Юрка был совершенно сражен и убит потрясающим известием: на разводе замкомроты объявил, что этой ночью был обчищен комиссионный магазин на Ямашева, который стоял на охране ОВО. Нанесенный ущерб, свыше ста миллионов рублей, согласно договору, должен будет возместить отдел:

- Так что, орлы, в ближайшие два-три месяца зарплаты не ждите – все наши денежки пойдут в «комок».

Вот так номер! Не успел прийти, а тут такие заявы кидают… Юрка здорово расстроился. А потом расстроился еще больше.

Как и предрекал зам по личному составу, Юрке машины не дали. С водителями в отделе напряга не было. Впрочем, свободная машина была, «шестерка»-трехлетка, но до такой степени убитая, что за нее уже никто садиться не хотел. Автомобили на такой сумасшедшей работе, как правило, долго не выдерживали.

- Если хочешь, можешь взяться за нее, естественно, в нерабочее время. Какие запчасти будут нужны, скажешь, я достану… если денег выделят. Само собой, восстановишь – будешь на ней работать, – предложил Юрке зампотех, узнав, что тот неплохо разбирается в машинах и не раз занимался ремонтом. – Но я бы не советовал, честно говоря, движок у «жигуля» совсем доходяга. От него уже трое отказались. А новые машины обещают не раньше Нового года.

Юрка решил, что стоит все же сходить на стоянку, самому осмотреть убитую «шестерку». А пока ничего не оставалось, как идти третьим номером в экипаж, или в ГЗ – то есть группу задержания. Кстати, Юрке пришлось в первое время привыкать ко множеству милицейских сокращений и аббревиатур.

Егоо поставили в экипаж, где старшим был Марат Хабибуллин – рослый, усатый амбал, лет на пять Юрки старше. Он сразу Юрке понравился, расположил к себе с первого взгляда. Психологическая совместимость в экипаже, который сутками не вылезает из салона автомобиля, нужна не меньше, чем космонавтам.

Водителем в их экипаже (с номером 103 на борту) был лезгин Казбек – тезка знаменитой кавказской вершины и любимых сталинских папирос. Он давно уже жил в Казани, хорошо знал татарский язык, поэтому Юрка первые два часа катался на заднем сиденье милицейской «шестерки», вслушиваясь в диалог старшего с водителем на татарском и естественно мало что понимая.

Выехав на линию, старший экипажа Марат никак не мог успокоиться, известие о двухмесячной задержке зарплаты его просто взбесило. Как мог понять Юрка, старший возмущался, что его знакомый опер, которому поручили дело о краже в комиссионке, настоящий баран, только и знает, что бумажки писать. Вместо того, чтобы ловить воров, он будет сидеть в отделе и оформлять очередной «висяк» – на милицейском жаргоне (отчасти знакомом пацанам из их «коробки») так называлось заведомо нераскрываемое дело. За этим опером числится еще двадцать дел, он с ними-то зашился, так что вряд ли у него найдется время всерьез заняться комиссионкой.

Половину дня они катались совершенно впустую, даже пьяного в хлам алкаша не стали забирать. Как пояснил Марат, на их доставке в «трезвяк» можно неплохо рубить «палки», но теперь он для «галочки» пахать не намерен, больно нужно задарма кишки драть.

Сердце у Юрки сладко екнуло (вот, мол, началось!), когда по рации передали: на пустыре в районе путепровода назревает драка между двумя группировками молодых «отморозков», в ход того и гляди пойдут кирпичи и железные прутья…

- Ты гляди, прямо не Казань, а Чикаго тридцатых годов, – прокомментировал Марат сообщение. – И охота им на пустыре грязь месить?

Юрка уже приготовился, что сейчас им придется предотвращать разборку, однако перестал понимать происходящее, когда Казбек, круто развернул машину с Адоратского и поехал в противоположном направлении от путепровода. Они как раз проезжали мимо злополучной комиссионки, но Юрка смотрел не на магазин, а выше – на окна в четвертом этаже. В этом доме до замужества жила его Алина, та самая, которая из армии его не дождалась… Впрочем, Юрка зарекся о ней вспоминать.

Через пару минут Марат обернулся к Юрке и пояснил:

- Наверняка обычная «гнилая» разборка. Туда уже парочка ППС наверняка летят… К чему нам лишние напряги? Извини, стажер, но за здорово живешь получить кирпичом по башке мне что-то не охота. Если бы еще зарплату вовремя платили…

- Так если ваш опер комиссионкой заниматься не будет, вы бы сами, всем отделом взялись за расследование. Мы ведь в расскрытии этого преступления больше угрозыска заинтересованы.

- Ишь, молодой, а уже соображает! В Шерлока Холмса поиграть захотелось? Ну-ну… – хохотнул Марат, он вообще был парнем толстым и веселым. -Вообще-то у нас в управлении есть свой отдел по расследованию хищений, но они тоже в бумажках зарылись. А ты дерзай, молодым везде у нас дорога.

- А что, подумаешь, хитрое дело – кражу распутать, – старался попасть в тон хохмачу Юрка, не любивший, когда над ним прикалываются. – Мы в армии, в казарме любые кражи распутывали, даже украденную иголку находили, а это вам не в стоге сена… А тут ведь не иголка – дорогие шубы, ювелирка, косметика.

- Только и Казань, – вставил Марат, – это тебе не казарма. Ищи их теперь свищи. Впрочем, если ты пропажу вдруг найдешь, тебе весь отдел только спасибочки скажет. А всему нашему доблестному экипажу, глядишь, и премии выпишут – тысяч по пятьдесят.

3

Первая операция, в которой Юрке пришлось принимать участие, оказалась совсем неинтересной, зато закончилась прикольно. Они отрабатывали свой район, то есть катались себе на машине (ПА – патрульный автомобиль), когда вдруг врубилась рация: сработала сигнализация в одной из квартир на Чуйкова. Старший тут же откликнулся, мол, едем на адрес. Подлетев к нужному дому и затормозив у нужного подъезда, они остановились. Юрка побежал за старшим, Казбек остался возле машины – прикрывать возможное отступление «домушников». Марат вызвал лифт, а Юрку послал бегом на шестой этаж. На площадке перед нужной квартирой они оказались одновременно. Позвонили, прислушались. Никто не открыл, в квартире было тихо.

Подъехали инженер ПЦО (спец по квартирным сигнализациям), а с ним проверяющий из управления. Юрка обрадовался, узнав в проверяющем, которого так испугался старший, своего покровителя дядю Женю.

Инженер открыл входную дверь запасным, хранящемся в ОВО ключом и они рассыпались по квартире. Никого. Все окна и форточки, на которых были наклеены полоски сигнального «периметра», оказались закрытыми. Дядя Женя по ходу осмотра комментировал Юрке, какие действия по закону обязан предпринять экипаж на такой вот ложной сработке. А потом обратился к старшему:

- Сержант Хабибуллин, отчего, по вашему мнению, могла сработать сигнализация?

- Не знаю… Оконные стекла целы. Может, опять неполадки в электросети или с телефоном что-то.

- Вот, товарищ стажер, запоминайте. Осмотр объекта нужно проводить особенно тщательно. Стекла не разбиты, значит, сработка сигнализации была не на периметр помещения, а на его объем. Видите, в кухне клиенты окно забыли занавесить. А на улице облачная погода – после длительной тени солнце могло выйти из-за тучи и резко поднять температуру в помещении, на что и сработали инфракрасные датчики, – дядя Женя махнул рукой (мол, всем на выход) и бросил инженеру с порога. – Звоните на пульт, поставьте снова на сигнализацию. Пусть дежурный клиентам сделает соответствующее замечание.

Пока спускались вниз, Юрке объясняли, что такие ложные сработки в их практике случаются гораздо чаще, чем настоящие ограбления квартир. Так что ничего особенного… Необычно события стали развиваться, когда они вышли из подъезда.

- Стоять! Руки за голову, ноги шире плеч, при попытке к бегству – стреляю без предупреждения!

Дядя Женя побелел и встал как вкопанный. Держа пистолет Макарова двумя руками, уперев для верности локти в крышу машины, Казбек целился из пистолета прямо в грудь проверяющему. Марат бросился к нему, инженер принялся успокаивать дядю Женю… В общем, быстро «замирились» и разъехались в разные стороны. Всю дорогу старший с водилой ругались, а Юрка в их перепалке разбирал только вставные русские матюги. Впрочем, и без перевода было понятно, что старший ругал водилу за самодеятельность. Тот доказывал, что действовал согласно инструкции, по которой водитель обязан прикрывать входную дверь на случай бегства злоумышленников и задержать их.

Но потом произошло совсем уж из ряда вон… Рассвирипевший кавказец (зря Марат помянул его маму!) вдруг выхватил все тот же ПМ, передернул затвор – и ткнул ствол Марату между ног! Тот сразу заткнулся и сидел, боясь шевельнуться. Казбек гнал машину под девяносто, рулил одной левой рукой и почти не смотрел на дорогу, продолжая что-то темпераментно и угрожающе кричать старшему.

Марат молчал. Юрка боялся, что любая кочка на пути может тряхнуть машину и Казбек случайно выстрелит…

Обошлось. Они приехали в отдел, и старший сразу побежал к начальнику. На весь коридор было слышен его крик в кабинете:

- Как хотите, можете меня увольнять, но с этим мудаком я больше в одну машину не сяду!

В присутствии проверяющего из управления инцидент принимал серьезный оборот. Начальник ОВО решил просьбу сержанта Хабибуллина удовлетворить и после 16.00, когда на дежурство заступит вечерняя смена, пересадить его со стажером на другую машину – к другому водителю. Дядя Женя по результатам проверки сделал вполне удовлетворительное заключение, чем очень обрадовал командующий состав отдела.

Но потом дядя Женя выкинул еще одну штуку. Отыскав Юрку во дворе, он передал ему объемный сверток – на глазах у половины взвода.

Стажерам формы не положено, на работу они выходят во всем своем. Так вот, зная об этом, дядя Женя и тут Юрку выручил – принес ему свою пятнистую камуфляжку:

- Она вроде как бы не уставная, но все больше на форму похожа, – заключил дядя Женя. – Штаны и куртку мать ушьет под тебя. А кепка должна быть в самый раз.

- Спасибо, дядя Женя, – сказал Юрка, провожая того до машины. – Заходите к нам. До свидания.

- А капитан из управы, гляжу, тебе родственник? – поинтересовался Марат. – Выходит, ты у нас блатной? Это хорошо, что тебя ко мне стажером определили, может, с таким родственничком нам полегче служить будет, а? На его месте другой проверяющий такую бы ксиву на нас накатал, а этот даже экипировку не стал проверять. Да, Юрка, молоток, повезло тебе.

Прошло два дня, и снова они встретились на смене. Розыск по делу кражи из комиссионки, как рассказал Марат, вечно знавший все новости отдела, по-прежнему топтался на месте, так что зарплаты им не светило и еще долго не собиралось светить. Марат снова разорялся, мол, «на фига тогда работать».

- А ты, Пинкертнон, еще не начал свое частное расследование? Смотри, без тебя опера из ОУРа так ничего и не раскопают, -обратился старший к Юрке, как обычно, прикалываясь… и вдруг заорал, тыча пальцем в стоявшего на обочине бугая с черной папкой под мышкой. – Во! На ловца и зверь бежит. Только что о нем вспомнили, а он тут же – нарисовался.

- Долго жить будет, – вставил неизменно молчаливый (после болтуна-то Казбека) и всегда грустный Вова, их новый водила в экипаже.

- Чтоб ему сдохнуть, – продолжил Марат поговорку на свой лад, а потом раскрыл свою дверцу, когда их «шестерка» поравнялась с бугаем и притормозила. – Наш вам пламенный привет, оперушничек Альберт! Вот шагает наш ОУР, вечно пьян и вечно хмур…

- Мимо катит наш ОВО, – ответил опер Альберт речевкой на речевку. -Морда – во! И жопа – во!

Это было традиционным приветствием между розыском и охраной. Отчасти они отражали истинный расклад: опера обычно были людьми еще не женатыми и поэтому нередко пьющими, а сотрудники ОВО, как правило, людьми семейными и поэтому не в меру упитанными.

- Ты в РУВД? Садись, подбросим, – пригласил Марат, и тот плюхнулся на заднее сиденье рядом с Юркой. – Знакомься, Альберт, с нашим новеньким, стажером. Кстати, твой будущий коллега, метит в опера – даже начал уже частное расследование по краже в комиссионке. У тебя-то дело повисло – на соплях жильцов, как всегда, ничего не видевших, ничего не знающих, а?

- На, – незлобно огрызнулся Альберт. – У меня дежурство сегодня, до утра. Вы тоже на маршруте? Глядите, чтобы без раскрытий мне, а то придется среди ночи на какую-нибудь кражу или грабеж среди ночи пилить… Дайте поспать спокойно.

- Поспишь, поспишь, на пенсии, на печке. А сейчас, достойный член доблестных органов, будь добр бороться с преступностью, – посмеивался Марат.

- Сам ты член, – отпарировал Альберт. – Ладно, спасибо, что довезли, спокойного дежурства всем нам.

Увы, спокойного дежурства в эту ночь не получилось. В одиннадцать вечера они подлетели на квартирную сработку. Марат с автоматом наперевес лихо вломился в незапертую и не до конца прикрытую дверь нужной квартиры, с ходу шарахнул прикладом стоявшего к нему спиной грабителя, повалил его в прихожей и уселся на нем, заламывая руки.

- Давай «браслетки» живо, – крикнул он Юрке, и когда защелкнул наручники на запястьях задержанного, довольно утер пот со лба. – Так, поглядим, что за птичка попалась. Юрка, давай, кухню и комнаты осмотри.

Птичка оказалась… хозяином квартиры. Тот был слегка навеселе, впрочем, в настоящий момент ему было вовсе не весело. Его подняли на ноги и только тогда он немного вышел из шока и все объяснил. Извиняться перед  клиентом Марат, разумеется, не собирался. Он составил протокол, заставил хозяина расписаться и пригрозил ему штрафом. Тот извинялся как мог, клялся, что такого больше не повториться. Это была уже вторая ложная сработка по его вине, в случае третьей ОВО мог расторгнуть с ним договор, не возвращая уплаченных денег.

- Может, чаю хотите? – суетился хозяин, провожая суровых гостей. – К сожалению, ничего покрепче предложить не могу, только чай с бутербродами.

- Бутерброды мы пожалуй бы взяли, нам еще до утра дежурить, – Марат остановился в дверях. – А вот покрепче – ни-ни, служба!

4

Около полуночи их экипаж проезжал по Чуйкова, лениво оглядывая пустынные дворы и тротуары – отрабатывали район. На светофоре во втором ряду аварийно помигивала старенькая «копейка». Грустный Вова слегка притормозил, водитель «жигулей» помахал ему рукой, мол, объезжайте.

- Заглох, чайник, да еще на середине дороги, – прокомментировал Вова, огибая «жигули», но вдруг затормозил и дал задний ход, возвращаясь к перекрестку. – А что это у него столько ключей на панеле разложено? Подозрительно как-то. Может, глянем?

- Документики можно проверить, – нехотя согласился Марат, вышел из машины и направился к «жигулям».

Дальнейшее, как потом вспоминал Юрка, происходило стремительно и в то же время… словно в замедленном кино. Старший козырнул, представился и попросил предъявить документы. Сидевший за рулем «копейки» паренек, улыбаясь, полез в «бардачок», для чего ему пришлось отстегнуть ремень безопасности и наклониться. Тут он незаметно поднял ноги и что есть силы ударил ими в приоткрытую дверцу. Та распахнулась и свалила не ожидавшего такого оборота Марата, тот плюхнулся спиной на задний капот своей «шестерки» и, кувыркнувшись через голову, грохнулся на асфальт. Паренек выскочил из «копейки» и сделал ноги.

- Быстрее, Юрка, за ним! Автомат возьми, – крикнул вдруг повеселевший Вова. – Я дворами ему наперерез!

Юрка, схватив лежавший рядом на заднем сиденье короткоствольный автомат старшего, едва успел выпрыгнуть из машины – Вова, пробуксовывая колесами, рванул с места и нырнул во двор прямо перед носом запоздалого маршрутного автобуса. Юрка боковым зрением отметил, как пассажиры в автобусе штабелями повалились вперед – от резкого торможения. Но в это время Юрка уже бежал, ничего не видя вокруг, кроме спины убегавшего угонщика, целиком захваченный охотничьим азартом преследования. Марат что-то кричал ему вслед, но смысл до Юрки дошел неотчетливо и с запозданием. Кажется, старший кричал что-то насчет автомата… «Ну, конечно, стажерам ведь не положено с оружием, – стучало в виске в ритм бешеному спринту, – я должен был отдать автомат старшему». Не оборачиваясь, он знал, что Марат вслед за ним не бежит, очевидно, крепко приложился к асфальту копчиком.

Угонщик бежал в сторону детсадика, надеясь там, в темноте кустов и деревьев, схорониться. Расстояние между ними понемногу увеличивалось. Юрка в армии хорошо тренировался, однако бегали они не на скорость, а на выносливость, к тому же угонщика заметно подгонял инстинкт самосохранинеия, страх быть пойманным – ведь на карту им было поставлено гораздо больше, чем гнавшимися за ним милиционерами.

Тут до Юрки вдруг дошло, о чем ему вслед кричал Марат на самом деле. Действительно, кричал про автомат. Мол, стреляй, а то уйдет. Угонщик и правда мог уйти, он уже подбегал к забору детсада. И тогда Юрка с лету опустился на одно колено и прицелившись в какие-то полсекунды, спустил курок. Эхом от домов в ночной тишине прогремел выстрел. Недолет, пуля выбила фонтанчик камушков и пыли на асфальте – метрах в пяти от убегавшего.

После второго выстрела убегавший угонщик споткнулся и со всего маху хлопнулся на асфальт, да так и остался лежать, прикрыв голову обеими руками. Юрка поначалу не понял, то ли тот со страху залег, то ли ранен. В этот момент его обогнал Марат и матерясь принялся пинать лежачего. Когда Юрка подбежал к ним, старший уже защелкнул наручники за спиной задержанного. Тот не упирался, только повторял, как попугай:

- Извините, не бейте, извините, не бейте…

Марат поставил его на ноги, но тот не мог идти, сильно прихрамывал на левую ногу. Из развороченной кроссовки на асфальт сочилась кровь. Оказалось, что Юрка все-таки его задел. Хорошо, что автомат оказался не пристрелянным, забирал сильно вниз. Пуля попала куда-то в пятку.

- Куда наш Вова зарулил, паразит? – разорялся старший. – Срочно аптечка нужна!

Вова, снова грустный и спокойный, вырулил из-за угла. Во дворах ему пришлось много петлять, поскольку на узких проездах между подъездами было натыкано много автомобилей на ночном приколе. Раненому распороли кроссовку, задрали штанину и сильно стянули ногу под коленом. Кровотечение сразу уменьшилось.

Марат связался по рации с пультом, передал сообщение о задержании. Ему ответили, чтобы ждал дежурную группу.

- Да не можем мы ждать, у нас раненый, мы рванули в травмпункт. Третьего оставляем охранять угнанный автомобиль, – Марат отключил рацию. Вова помог хромавшему «извините, не бейте» сесть в свою машину. Старший подозвал Юрку и забрал у него автомат. – Иди к машине, жди группу. Мы его перевяжем и отправим в РУВД. Только… Смотри, оперу сразу скажешь, что стрелял не ты, а я. А этому мы по дороге мозги прочистим, он подтвердит, что это я его подстрелил. А то и тебе, и мне накачают… Стажерам оружие не полагается, понял?

Они уехали. Юрка вернулся к «копейке». Подоспевшей группе, в составе которой оказался и дежурный оперуполномоченный Альберт, он коротко обо всем доложил, показал, где упал подстрелянный угонщик. Эксперты принялись фотографировать место происшествия. Замерять что-то только им понятное. А Юрка с Альбертом устроились в салоне угнанной «копейки». Начальству о случившемся уже доложили, сейчас народу понаедет… Как же, раз была стрельба, значит, дело серьезное.

- Так и знал, что вы мне поспать не дадите, – вздыхал опер. – Только пригрелся, думал, вздремнуть, а теперь тут мерзнуть. Теперь до утра здесь проторчим. И угон наверняка на меня повесят. А тут комиссионкой времени нет заняться… А ты, как тебя, Юрий, да? Серьезно занялся расследованием сам? Спортивный интерес?

- Скорее, шкурный. Зарплату отделу, сказали, три месяца давать не будут, пока с комиссионкой не расплатимся. Да так, болтнул просто. Я и начать с чего не знаю…

- С осмотра места преступления и опроса свидетелей. Ты «дюдики» читаешь? Заходи ко мне в отдел, я тебе пару романчиков дам почитать. Сейчас бывшие менты детективы стали писать, весьма полезно для начинающих. И очень смешно для опытных профессионалов, такая туфта иногда проскакивает – усикаться можно! – Альберт закурил, предложил сигарету Юрке. – Нет, серьезно, мне бы помощника на это дело, совсем с текучкой зашился. Разумеется, оплатить я ничем не смогу, разве что литр поставлю.

* * *

На следующий день к вечеру за Юркой домой заехал экипаж из их взвода, вручил повестку в прокуратуру. Его вызывали в качестве свидетеля по делу о применении огнестрельного оружия сержантом милиции Хабибуллиным М.С. Однако повезли его не в прокуратуру, а в РУВД. Следователь прокуратуры расположился в кабинете начальника ОУР, там уже Марат давал показания. Юрка и грустный Вова ждали, пока их вызовут, в кабинете оперов, где Альберт колол вчерашнего угонщика.

Ногу угонщику Юрка покалечил основательно, пуля-дура зацепила ахиллово сухожилие. Еще бы немного – и на всю жизнь калека безногий… Юрке стало не по себе, в армии он оружие держал лишь изредка, стрелять приходилось и того меньше, а уж по живым людям вообще никогда. А тут надо же как вышло, хоть и прав, а совесть мучает.

Впрочем, угонщик своего обидчика в лицо не признал. На вопрос, кто в него стрелял, он заучено повторял, что стрелял сержант. Он же надел наручники, но задержанного не бил. В угоне полностью сознался. Владельца автомобиля вызвали на опознание, тот с радостью узнал родную свою «копейку».

Теперь Альберт старался выбить из задержанного признания в других преступлениях, прежде всего в угонах, вешал ему еще три эпизода с угнанными в их районе, но пока еще нигде по России не объявившимися автомобилями. Тот, само собой, лишнего брать на себя не хотел, беспрестанно стонал от боли, давил на жалость, впрочем, безуспешно.

- Ладно, подпиши здесь, здесь и здесь, – кивнул ему Альберт. – В общей камере ты быстренько дозреешь, сам будешь проситься на допрос, чтобы чистосердечно признаться во всех угонах.

Задержанного увели. Вернулся Марат, он дышал тяжело и утирал пот со лба. Альберт поинтересовался, мол, как там.

- В порядке, – ответил Марат. – Только лепите все, как договаривались. Следак настроен побыстрее все оформить и дело закрыть за отсутствием состава преступления. Иди, стажер, тебя вызывают.

5

Следователь Юрку мурыжил недолго, разговор свелся к формальностям, уголовное дело о применении огнестрельного оружия сержантом Хабибуллиным стремительно продвигалось к своему закрытию.

Вскоре они были свободны. Юрка не пожалел, что его вытащили из постели в его нерабочее время и привезли в РУВД. Как и обещал, Альберт достал ему из сейфа тоненькую папку. Юрка в первый раз держал в руках оперативно-розыскное уголовное дело: постановления, протоколы, фотографии, справки, показания жильцов, объяснительные охранников и инженеров по сигнализации – все было аккуратно заполнено и подшито. Справка из магазина со списком похищенных вещей и их владельцев также прилагалась. В три часа ночи неизвестные злоумышленники прорубили из подвала дыру в полу торгового зала и вынесли все похищенное – две норковые шубы, ювелирные изделия и дорогую парфюмерию – через жилой подъезд, в то время как группа задержания, вызванная на сработку сигнализации, топталась на крыльце у главного входа – с другой стороны здания. Машины от дома в момент кражи не отъезжали, весь прилегающий район был мгновенно оцеплен постами-заслонами, но тоже безрезультатно. Подвал, через который воры прорубили в полу лаз в торговый зал, обыскали, но ничего не нашли. Короче, концы в воду, ни одной зацепки.

Ознакомившись с делом, Юрка задумался. В самом деле, как тут раскрыть кражу, если ничего на месте преступления не нашли? Еще одно знакомство, которое могло пригодиться, состоялось в отделе: перед уходом Альберт подвел Юрку к участковому Наилю Юсупову, за которым как раз был закреплен тот участок, где находилась злополучная комиссионка.

В ту ночь участковый тоже был вызван на кражу, принимал участие в опросе жильцов. Впрочем, то что узнал Юрка от участкового, он и без того уже знал из дела – жильцы дома, что над комиссионкой, ночью спали, никто ничего не видел и не слышал.

Им было по пути – и Юрка напросился участковому в попутчики. Комиссионка была еще открыта, и Юрка решил туда заглянуть, на том они с Наилем попрощались, договорившись еще встретиться и поговорить о той краже. Оставшись один, Юрка начал предварительный осмотр… Впрочем, походив по торговому залу, Юрка понял, что осмотр места происшествия ничего путного ему не даст. Пробоину в полу давно залили цементом. Поговорить с продавцами или директором магазина он не мог – стажерам удостоверений не выдавали, а без «корочки» с ним, салагой, никто серьезно говорить не станет.

Юрка старался вспомнить, как ведут себя на месте преступления сыщики из американских и наших фильмов. Обычно какая-нибудь незначительная деталь, едва приметный штришок помогали киношным операм напасть на след, ухватить ниточку следственной версии. Какая-то смутная мысль, Юрка чувствовал, витала над ним, вот только он никак не мог ее ухватить.

Юрка вышел из магазина и обогнул дом, по ходу прикидывая, где в ночь похищения стояла машина экипажа, как прибывшая на место следственно-оперативная группа (СОГ) оцепляла дом и прочесывала кусты у соседних домов… Сухое описание из уголовного дела обрастало подробностями в его воображении. Короче, Юрка решил, что он занимается откровенной фигней.

А жизнь во дворе шла своим чередом, билась в предсумеречном ритме. Возле подъездов уже ставили на прикол свои авто возвращавшиеся с работы жильцы. Да-да, вспоминал Юрка описание в деле, вот и в ту ночь весь двор за обчищенной комиссионкой был заставлен легковушками…

- Юра? Здравствуй! – раздался рядом голос, заставивший его обернуться. – Ты меня не узнал, да? Я Иринка, ты меня не помнишь?

Он и правда сначала не узнал ее, хотя в приветливой улыбке мелькнуло что-то знакомое. Да ведь это младшая сестра Алины! До армии он часто бывал у них дома, только Иринка тогда была совсем еще зеленой. Они отошли в сторону, присели на скамейке. Приятно поболтали. Юрка и сам не ожидал, что это будет так небольно – расспрашивать об Алине, о ее замужестве. Иринка подробно рассказывала обо всем, что случилось в их семье за эти два года.

Алина вышла замуж за Сергея, у него в центре, недалеко от Центрального рынка, довольно большая квартира, правда, без ванной и горячей воды. Свой грузовичок «Газель», совсем новый, он на нем фрукты на базар возит. По городу держит три палатки, где наемные лоточницы торгуют всем подряд. Денег зарабатывает много, Алина нигде не работает, недавно дочку родила. Иринка была без ума от своей племянницы и не спускала ее с рук, когда Алина приезжала к ним помыться в ванной. А на помывку-побывку к матери они приезжали каждую неделю, после чего обычно оставались ночевать.

- А муж Алину с дочкой на своей машине сюда привозит? – спросил Юрка как бы просто так. Его поразило совпадение: последний «банный день» Алина с мужем провели в этом доме как раз накануне ограбления комиссионки. Значит, тот базарный муженек Алины на своей «Газели» ночевал здесь – и запросто мог вывезти все похищенное из комиссионки? А что, если это и в самом деле его рук дело?

Впрочем, Юрка сразу оборвал ход своих мыслей. В жизни так не бывает. Юрка вспомнил кинодетектив, где старый опер учил молодого: первая версия как правило оказывается ошибочной. Ведь то, что пришло в голову сыщику с первого взгляда, могло бы прийти на ум и любому другому человеку – преступники используют подобные стереотипы умозаключений для создания ложных, уводящих в сторону версий, чтобы завести в тупик следствие.

Вечер Юрка завершил в гостях у Иринки. Вера Васильевна, мать Алины, встретила Юрку как старого знакомого, бывшего одноклассника старшей дочери. Она тоже много всего рассказала, но Юрка для себя отметил лишь одно замечание рассказчицы: Вера Васильевна была убеждена, что ее зять занимается какими-то темными делишками на рынке. Конечно, сейчас пол-Казани живет на «купи-продай», и зять тоже что-то все время продает, перепродает. Вот и в их комиссионку он привозил сдавать какие-то вещи, якобы друзья попросили…

- Но все же, извините, разве можно на перепродаже заработать за год столько денег, – рассуждала Вера Васильевна, – чтобы и шикарную свадьбу в ресторане закатить, и мебель мягкую купить, а через три месяца пригнать из Нижнего Новгорода новенькую «Газель»?

* * *

Весь следующий день – вечером ему нужно было выходить в ночную смену – Юрка провалялся в постели, читая детективы, которые дал ему опер Альберт, и вспоминая Алину, которую клялся забыть. Разбередив уже давно зажившую болячку своей непутевой любви, Юрка не мог найти себе места… А тут еще дурацкие размышления о причастности ее мужа к ограблению комиссионки! Он никак не мог себя заставить выкинуть всю эту чушь из головы.

За ночь в экипаже ничего особенного не произошло, если не считать одного курьезного вызова – пьяный муж с ножом гонял по дому жену… Приехав первыми на адрес, Марат и Юрка ввалились в квартиру. Мужа вязать не пришлось. Он был совершенно трезв, сидел потерянно в кресле и поглаживал расцарапанную ногтями щеку. А вот жена была несколько на взводе – шуму она производила много, однако понять ее было сложно. Решив, что разбираться на месте придется долго, Марат предложил обоим супругам прокатиться с ними в отдел.

Пока спускались по лестнице, Марат расспросил о случившемся мужа. Выяснилось, что супруги недавно развелись, и теперь бывшая жена жила у матери, но иногда приезжала за своими вещами. И приезжала, как правило, после очередного дня рождения очередной подружки. Обычно ее визиты заканчивались скандалами.

В машине подвыпившая бывшая жена не унималась и продолжала громко выступать. Бывший муж молчал, глядел в окно. Юрка сидел между ними.

- Да ты просто не мужик! Как только я с тобой шесть лет жила?.. -причитала дама, дыша на Юрку перегаром. – Ну, теперь-то у меня глаза открылись, я хочу жить свободной женщиной. А вас, мужиков, козлов вонючих, я себе всегда найду. Найду, найду, я еще молодая и красивая. Найду – не чета тебе, а богатых и красивых…

Чем дальше, тем больше. Разгоряченная вином и безответностью бывшего супруга, бабенка распалялась все больше и больше, не особо церемонясь в выборе выражений… А Юрка в это время невесело размышлял о своем. Получается, Алина тоже польстилась на квартиру, на машину, на большие деньги. Чего у Юрки не было и, видимо, никогда не будет. А может, все бабы такие?

- Ну-ка, Вова, тормозни, – вдруг скомандовал молчавший все это время Марат и вышел из машины. Он раскрыл заднюю дверцу, галантно протянул даме руку. – Мадам, не угодно ли немного освежиться? Лунная ночь такая удивительная…

Обалдевшая дама машинально подала руку и выбралась из машины. До РУВД было далеко, они остановились на пустынном ночном шоссе посредине улицы Чуйкова, где с одной стороны болото, с другой жилые дома с погасшими окнами – а до оживленных перекрестков не менее километра в ту и в другую сторону. Марат запрыгнул на свое место:

- Трогай, Вова… – и высунувшись в окно, прокричал вслед оставшейся на шоссе даме. – Погуляй, протрезвей, коза вонючая. И постарайся вспомнить, как следует себя вести в приличном обществе.

Мужа они подвезли обратно к дому и велели дверь этой дуре больше не открывать. Марат связался с отделом по рации и доложил, что все в порядке – с заявительницей разобрались на месте, претензий стороны не имеют.

6

Иринка попалась ему навстречу, когда Юрка выходил из дома с матерью -помогал ей донести до базара сумки с яблоками. И ему показалось, что попалась она не случайно… До базара дошли вместе. Там мать привычным взглядом определила себе место получше – и вдруг застыла на месте. Вдоль ряда с торговками шел милиционер и сопровождающий в штатском.

- Вот этот меня уже гонял, – проговорила мать, – помнишь, я тебе рассказывала. Ну, что теперь, назад домой?

Возвращаться не хотелось, тем более, что дома даже хлеба не осталось. И Юрка решил заглянуть в ОПОП – опорный пункт охраны общественного порядка, который находился в соседнем с базарчиком доме. На его счастье участковый, с которым его вчера познакомили в РУВД, оказался на месте, да к тому же оказался мужиком понимающим – он тут же вошел в положение (сам уже месяц сидел без зарплаты!) и вышел на базарчик. Он переговорил с тем лейтенантиком – проверяющим из ОЭП. Так что мать теперь могла спокойно встать в ряд и наторговать себе на хлеб насущный. Что же делать, и оэповцам зарплату иногда задерживали.

Участковый Наиль Юсупов был мужиком суровым. Во всяком случае, при своем невыдающемся росточке, он был крепок и обладал внушительным баском. Такое было ощущение, будто ему с детства не давала покоя мечта стать высоким и солидным мэном, возможно, и в милицию-то он пошел, чтобы его больше уважали, хотя бы на своем участке. Во всяком случае, в первые минуты знакомства он старался говорить с человеком веско. строго, с металлическим позвякиванием в голосе. Правда, сам же быстро уставал от сознания собственной важности и переходил на простецкий тон.

- С ОЭПом мы всегда договоримся, Юрий, это не проблема. Но вот яблоки вас не прокормят, да и кончаются уже они. А значит, придется нам идти на поклон к Аркаше.

Аркаша был грузчиком в одном из базарных ларьков, и с виду – конченным флаконом. Тем не менее, оказалось, что на этом базарчике он «держал шишку» – собирал с ларьков ежедневную мзду, которую сдавал в воровской общак своей «коробки», решал спорные вопросы между кавказцами и приезжими. Он мог дать кому надо местечко получше, а мог и прогнать навсегда неугодных торгашей. К милиции был лоялен, иногда оказывал мелкие услуги. В ответ и они его не трогали. В конце концов, подвести его под какую-то статью было сложно, а пользу в охране порядка на базаре он приносил очевидную. Да и в другом помогал.

- Ты слышал, во дворе за «Культтоварами» порезали кого-то? -поинтересовался Аркаша у участкового, с котором был давно на «ты».

- Нет, а когда? Почему мне не сообщили? – Наиль бросился к себе в ОПОП. А Аркаша обернулся к Юрке:

- Так, говоришь, Юрана знаешь? Ладно, друган, договоримся так: я твоей мамуле буду подкидывать сигарет подешевше – пятисотка с пачки ваша. Идет? А с лейтенантиком я в другой раз сам перебазарю. В случае чего, говорите, мол, это Аркаши товар – и все будет путем.

- Точно, пацана порезали, – подтвердил Наиль, вернувшись из опорного пункта. – Дежурная часть всех обзванивает, а у меня опять аппарат барахлит, звонок у него замыкает. А тебя, Юрий, на заслон вызывают. Но я договорился с вашими, что ты сегодня со мной в паре будешь на отработке наших домов.

Юрка уже был в курсе того, что в свободное от дежурств время сержантский и стажерский состав ОВО привлекался и на другие оперативные мероприятия и рейды РУВД, что называлось «отвлечением от основной службы». Верно называлось, отвлекали этим нещадно, а денег за это к зарплате по основной службе почему-то не приплачивали.

- Ну, вот, а я думала, мы погуляем, – вздохнула Иринка. – Ваша служба и опасна и трудна… Ладно, я домой. Может, как освободишься, зайдешь к нам?

Юрка проводил ее до дома, но постоять у подъезда времени уже не было -их догнал участковый Юсупов. Наиль времени зря не терял и уже выведал через Аркашу, что пострадавшего порезали из-за девчонки свои же, «отмороженные» салаги-шелуха. Само собой, ни имен, ни примет Аркаша «не знал», а сведения получил по радиоканалу ОБС – «одна бабка сказала». По установившимся правилам, закладывать ментам даже «отморозков» считалось «за падло», обмен информацией между милицией и полукриминалитетом был строго дозирован. Но и это уже было кое-чем. Юрка с Наилем прошлись неспеша по двору за «комиссионкой», заглянули в другой двор.

На разговор об ограблении комиссионки участковый сворачивал неохотно, однако подтвердил, что в ту ночь возле второго подъезда в самом деле парковалась «Газель», он даже номер ее помнил – а721нн. Однако Юркиной версии, что на ней могли вывезти похищенное, он не допускал даже гипотетически – дело в том, что «Газель» была запаркована задом к самой двери мусоропровода, а спереди ее заблокировал «Ауди» одного директора СП, который проживал в этом подъезде. Участковый его хорошо знал. И водителя «Газели» не раз видел с женой – белокурой красоткой.

У Юрки неприятно сжалось в груди при упоминании об Алине. Он в который раз приказывал себе выбросить эту блажь из головы. В конце концов, столько вокруг хорошеньких девчонок!.. А что, может, и правда «покрутить кино» с ее сестренкой? Не в отместку, нет, просто так…

Алину он любил с пятого класса, и с тех пор она всегда была для него существом чуть ли неземным – загадочным и молчаливым (молчавшем о чем-то особенном Своем). Он никогда не забудет полуотстраненный и, казалось, потусторонний взгляд ее зеленых глаз… Она была одного с ним роста, отчего Юрка рядом с ней казался маленьким. Но дело даже было не в этом, его всегда удивляла реакция знакомых ребят – те ничего особенного не находили в Алине, считали ее даже дикаркой, воображалой. Однако никокто, кроме него, не замечал ее неземного ореола. А может Юрка все себе просто нафантазировал?

Иринка ни в чем не походила на старшую сестру, она была земной, веселой и болтливой, во всем «посюсторонней». Короче, стопроцентно «боевая подруга», стопудово «свой парень». С пацанами она с детства дралась в песочнице, не давала им спуску и в школе. Мальчишки ее уважали, считали своей. Со всеми девчонками своего и параллельных классов она тоже поддерживала самые приятельские отношения. А у Алины никогда не было близких подруг, она всегда была чуточку выше своего окружения, хотя ничем специально это не подчеркивала.

Так они гуляли по дворам до самых сумерек (увы, не с Иринкой, а с участковым). Впрочем, Юрка не пожалел о загубленном вечере: в конце концов Наиль подсказал ему верное направление – нужно искать не тех, кто совершил из комка кражу, а тех, кому они могли сбыть краденое. Со своей стороны участковый даже обещал что-нибудь накопать через Аркашу и других своих «клиентов», не всплывали ли у местных барыг-перекупщиков вещички из комка. Впрочем, как считал сам Наиль, надежды было ноль целых ноль десятых, краденое из их района обычно сбывают в центре – в основном, приезжим азиатам.

Договорились встретиться завтра, а сегодня участковый под свою ответственность отпустил стажера на свидание. Дело, как он сказал, молодое.

Однако в этот вечер Юрка к Иринке так и не попал. По дороге к ее дому он наконец обратил внимание на черную «девятку» с тонированными стеклами, которая в течение последнего часа не раз попадалась им навстречу, а теперь следовала за ним. Юрка остановился, машина его догнала и притормозила.

- Садись, разговор есть, – Юран приоткрыл перед ним дверцу, Юрка же узнал его лишь тогда, когда сел рядом. – Ну, здорово, Колышек… Что ж ты не заходишь? Один раз нос показал и пропал. Обещал с дембеля пузырь поставить – и зажал. Слышал, ты на ментов работать подался?

- В охрану, да и то пока стажером, – ответил Юрка, стараясь за процессом прикуривания предложенной сигареты скрыть внутренний напряг. – Просто дома жрать совсем нечего, а с работой везде облом.

- К нам бы обратился, помогли бы на жратву заработать. Мы своих братанов на камни не кидаем, – Юран подкатывал к делу без обходных приемов, напролом. – Впрочем, и сейчас не поздно… Может быть, даже и лучше, что ты с ментами снюхался, а?

Все свелось к конкретному вопросу в лоб: есть ли у Юрки прихваты в РУВД? В связи с сегодняшней поножовщиной все РУВД было брошено в рейд под кодом «Подросток» – пэпээсники влетали на своих уазиках во дворы, хватали без разбора всех пацанов, кто прикидом и стрижкой мог походить на группировщиков, и без объяснений отвозили в управление. И из их родной «коробки» увезли троих пацанов, которые вообще «не при делах», и теперь Юрану нужно было их из РУВД выцарапать.

Юрка обещал попробовать, хотя в РУВД у него был всего пока лишь один-единственный знакомый человек – Альберт.

- Ну, тогда поехали? Попробуем пацанов выручить, – Юран втопил газ и они полетели к отделу милиции.

7

Юрке опять повезло: в тот вечер Альберт оказался на месте. Он как раз работал с задержанными по случаю поножовщины. Задержанные пацаны толпились и галдели в дежурной части – по камерам такую ораву не рассадишь, да и нет на то оснований. Их вызывали по одному, снимали на «фейс-менеджер» (через видеокамеру загоняли фас и профиль в память компьютера), а потом вели на допросы к операм. Расколоть кого-нибудь на «признанку» надежды не было, но для профилактики поработать не мешало.

Очередь двигалась медленно, а задержанные прибывали и прибывали. С такими темпами Юранова троица имела все шансы попасть на допрос к операм лишь к утру.

Альберт внимательно посмотрел на Юрку, выслушивая его просьбу:

-  А тебе они кто, братья и сестры?

- Да нет, просто пацаны из нашего двора, малолетки, – замялся Юрка. – неплохие ребята, не мотаются, родители нормальные. Я их вот с таких лет знаю.

- Да я не про это. Тебя старшие за них попросили, да? Бригадиры с вашей «коробки»? Это ведь за ними сейчас «девятка» подъехала? – Альберт многозначительно улыбнулся, увидев на Юркином лице красноречивый ответ на свои вопросы. – Да ничего, все нормально. А ты, гляжу, парень не промах, умеешь контакты налаживать. Молодец, правильно, надо в их среде своими людьми обзаводиться. Без этого вся наша оперативная работа – ни к черту. Пацанов я твоих минут через двадцать отпущу, вы их на улице подождите. А между делом попытайся выведать, может, твои орлы слышали, кто того «терпилу» сегодня порезал. Лады? Тогда до скорого, заходи…

Юран ждал в машине и очень обрадовался, когда Юрка его успокоил. Освободить пацанов (тем более, что даже не виноватых) для Юрана было делом чести – теперь это здорово поднимет его авторитет среди молодых обитателей «коробки», да и старшие такое дело всегда одобрят.

Поэтому Юран охотно выложил по дружбе все, что слышал о краже в «комке». Поработала братва из центра, их заклятые враги. Слышал Юран и о том, что в комке могла приложить руку «банда Рамона», крутые бойцы, которые обитают за Центральным рынком и держат свои контейнеры с товаром на оптовых складах у вокзала.

К Иринке он в тот вечер так и не попал, было уже поздно. Они с Юраном развезли по домам пацанов, отпущенных из милиции, а сами решили немного потрепаться. Просто, поставив машину на стоянку, немного посидели в ней, слушая магнитофонные альбомы. Юрка в смысле музыки за два армейских года здорово отстал от моды, и теперь Юран просвящал его по части «кислоты» и прочих суперновых направлениях. Они попивали баночное пиво, за которым Юран сгонял в киоск охранников стоянки, и болтали о том, о сем…

Намотавшись за день, Юрка решил пораньше лечь спать. Однако сон куда-то улетучился. Все же он прилег и решил почитать взятые у Альберта детективы. Вообще-то книг читать он не привык, предпочитая все эстетические свои потребности удовлетворять посредством телевизора и видика. Зато под книгу он всегда хорошо засыпал.

В первом романе опер из угрозыска ловил киллера, который лихо убивал таксистов заточками, всякий раз оставляя их в шее жертвы… «Вот дурак, – еще подумал Юрка, – сам же на себя улики оставляет. И заточки, и отпечатки пальцев, и свидетели его внешность описали -такого разве что ленивый не поймает. А вот попробовали бы они с комиссионкой разобраться. Никаких пальчиков, ни одного свидетельского показания. Утром на место выезжали кинологи. Собака взяла след в подвале, вывела через лестницу в подъезде на улицу, но у крыльца след сразу потеряла. Вот и ищи грабителей при такой информации…»

Хотя и была у него добыта информация – от участкового о «Газели» своего удачливого соперника, мужа Алинки, к тому же живущего в центре у рынка, а также от Юрана о какой-то «банде Рамона», но как все это можно проверить и сопоставить, Юрка не знал. Между тем в романе по ходу действия опер уже вычислил самого киллера, даже пришел к нему с несанкционированным обыском и нашел его новые заточки. А в голове у Юрки тем временем в «Газель» Алинкиного мужа грузилась вооруженная до зубов «банда Рамона»…

Юрка еще о чем-то подумал, но дальнейшего хода рассуждений уже не помнил. Книга выполнила свое снотворное предназначение и выпала из рук на пол.

* * *

С утра их смена была в день и начало их дежурства выдалось на удивление спокойным – всего пара ложных сработок сигнализации. Затянувшееся бабье лето наконец уступило октябрьской непогоде, после обеда зарядил холодный дождичек, который отрезвил возлемагазинных пьянчужек – потенциальных правонарушителей и разогнал их по домам.

К окончанию смены дождик зачастил, приятно было кататься неторопясь от «коробки» к «коробке», отрабатывая свой квартал потемневших от дождя многоэтажек. Марат как всегда хихикал, вспоминая смешные истории, грустный Вова за рулем помалкивал. Объезжая квартал со стороны поросшего кустарником пустыря за домом-стеной, выходившим подъездами во двор, они сквозь пелену запотевших стекол увидели картину почти нереальную: с крыши дома спрыгнула темная тень и заскользила вдоль стены, помаленьку притормаживая… Потом она скрылась за раскрытыми створками застекленного балкона.

- Останови! – приказал Марат. – Выруби мотор и потуши фары. Ты видел что-нибудь подобное, стажер?

Юрке вся эта кинофантастика с заднего сиденья была плохо видна, поэтому пришлось ему довольствоваться сведениями от Марата. Вот так, с крыши по веревке месяца три назад уже обчистили одну квартирку в их районе. Рассказывали об этом смельчаке, лихо прыгавшего с крыши девятиэтажкм на скользящем между пальцев шелковом фале, как о чудаке-самоубийце, его не поймали и до сих пор не вычислили, поэтому прозвали между собой незнакомого воришку японской кликухой – «камикадзе».

И вот этот самый «камикадзе» минут пять спустя вновь показался на балконе, ухватился за тонкий шнур и соскользнул вниз – вообще на одной руке. В другой у него был внушительных размеров узел. Не дожидаясь команды, грустный Вова весело рванул ему наперерез – и успел, пока тот только долетал до земли, притормозить и выскочить. Машина взяла капотом на абордаж подлетавшего к земле «камикадзе» и тот покатился по грязи, выронив узел. Вова уже сидел на нем верхом и заламывал руки. Марат подоспел с наручниками и вдвоем они впихнули оторопевшего «камикадзе» на заднее сиденье к Юрке, туда же швырнули и узел с ворованным тряпьем.

Парень таращил на них безумные глаза, но ничего не говорил, нижнюю часть его лица стягивала черная косынка. Вова связывался с РУВД, Марат материл задержанного:

- Ах ты ласточка, мать твою… прыгунок наш в черной косынке! Фамилия, адрес, живо! Попрыгунчик ты наш… Где живешь, спрашиваю? – Марат для виду черкал в блокнот сведения на задержанного, тут же обращаясь к водителю Вове. – Запроси-ка на него город, сверь данные… Давай, стажер, мне отсюда не достать, узел мешает…

- Что «давай»?

- Надавай ему по ребрам, говорю, – вновь заорал Марат с матом вперемежку. – Чтобы ты сам все нам сейчас выложил, или я за себя не отвечаю, понял?

Расчет был простым: не давая парню опомниться и собраться с мыслями, попробовать «взять на испуг» и выбить из него как можно больше. Пока подъедут опера да следаки, можно упустить время.

- С кем работаешь? Кто тебе помогал? – спросил Юрка.

- Я один работаю всегда, мне подельники ни к чему.

- Ах ты «летучий голландец», заговорил у меня? – заорал Марат. – А ну давай все выкладывай. С кем ходил, куда ворованное сдавал, с именами и адресами – живо!

- Хочешь сказать, что и «банду Рамона» не знаешь? – Юрка понимал, что допрашивать надо понапористей, и даже сунул парню кулаком в ребро (тот охнул, но тут же заулыбался). – Да ты же с этим Рамоном в одном доме живешь, если верить твоему адресу…

- Не-е, говорю же, Рамон с другого двора, – отвечал парень. – Вещички их «банде» сдавал, а с ними не ходил и про их дела не знаю.

- Сейчас ты у меня все узнаешь! – снова заорал Марат, хотя видел, что его угрозы на парня вовсе не действуют.

8

Задержанный точно оказался тем самым «камикадзе», который проходил за ГУВД по трем аналогичным эпизодам. Нуриманов, неработающий, наркоман -отсюда у него и погоняло было Три-Эн. Он и сейчас был вколотый или обкуренный, поэтому и не боялся прыгать с такой высоты. Его ладони проглядывали сквозь перетертые фалом рукавицы, один палец содран чуть не до кости, но он не чувствовал боли. Оправившись от шока, он сделался не в меру болтлив и охотно рассказал про все свои подвиги.

- Однако про Рамона ты мне, Триэн, заливаешь, – продолжал Юрка брать наркомана на понт, – вас же с ним видели на белой «Газели» у рынка.

- Это не его «Газелька», тот пацан ваще не при делах, только помогает вещички подбросить… В натуре, командир, вези уже в отдел, там я вам все по порядку выложу.

Однако ему пришлось выйти снова под дождь, приехала городская СОГ, местные тоже подъехали. Марат сдал задержанного операм, оформил на свою группу задержание – как-никак у них второе за неделю, глядишь, и премии тысяч по пятьдесят выпросят!

Стажера Юрку они решили высадить по дороге в отдел, возле комиссионки. Даже к Иринкиному подъезду подрулить расщедрились. Закурив по «прощальной» сигарете, Марат обернулся к Юрке:

- Ну, стажер, ты и впрямь везунчик, везет нам с тобой на удачные задержания, – потом Марат хитро подмигнул. – А про какого Рамона ты этого «камикадзе» сейчас колол? Я гляжу, ты комиссионку-то серьезно взялся раскручивать? Смотри, не наломай дров, не то сгоряча можно тухло вляпаться… Лучше сразу все открой Альберту, он мужик с головой, плохого тебе не посоветует.

Попрощавшись, Юрка поднялся к знакомой двери и позвонил. Открыла ему… Алина. Они увиделись впервые за два года.

- Проходи, – сказала она спокойно. – Здравствуй.

Неловкость момента погасила Иринка, выскочившая в прихожую с ребенком на руках:

- Привет, Юра! А я тебя вчера ждала-ждала, но так и не дождалась. Да проходи же ты, раздевайся, – звенела она весело, не выпуская племянницу из рук. – Эличка, погляди, кто к нам в гости пришел -Дя-дя!.. Ты, наверное, прямо со смены? Давай с нами ужинать. Мама, покорми гостя.

Вера Васильевна улыбнулась приветливо, но в глазах ее была тревога. Она прошла на кухню, Иринка с племянницей за ней, а Алина загородила путь в проходе, открыв перед Юркой дверь в ванную комнату:

- Помой руки, я тебе полотенце подам, – и пока Юрка мыл руки, она не нашла ничего лучшего, как свести разговор на наезженную колею. -Давно из армии? Там было все в порядке?

- Недавно. Там было все нормально. Как живешь?

- Я – лучше всех. Работать, слышала, уже устроился? А я не работаю, дочку воспитываю.

Алина была по-прежнему желанной и недоступной, с задумчивым отрешенным взглядом. Она и два года назад рядом с ним выглядела более старшей, а теперь совсем стала женщиной. Роды сказались самым блестящим образом -она расцвела. И окончательно стала недосягаемой. С Юркой она говорила очень доброжелательно, но все равно он чувствовал себя униженно рядом с ухоженной белокурой красавицей. А его дежурная камуфла смотрелась мятой робой на фоне ее дорогого костюма, безупречной бижутерии и макияжа.

Мне рассказали, что ты приходил, – продолжала она, – Я рада, что нам теперь не нужно будет тратить лишних слов на объяснения. Очень рада, что у вас с Иринкой…

- А что у нас с Иринкой?

- Она мне сама сказала… Правда, она за два года хорошенькой стала? А тогда… Помнишь, она все Буланову крутила: «У меня сегодня замуж вышла старшая сестра». Это она про нас с тобой… Или ты тогда так ничего и не понял? Смотрел на нее лишь как на мою младшую сестренку. Вот она тебя действительно два года ждала, а я, извини, ждать ведь не обещала.

Из-за того, что разговор происходил в ванной, а за стенкой в кухне его отлично слышали, Юрке становилось все более не по себе. Он уселся за стол, заботливо накрытый Верой Васильевной и, проклиная себя, стал давиться ужином под взглядами трех женщин и одной полугодовалой девочки.

На улице скрипнули тормоза. К подъезду задом парковалась белая «Газель» с черным номером а721нн на дверцах термофургона.

Женщины отправились в прихожую встречать Сергея, мужа Алины, а Юрка остался на кухне и продолжать ковырять котлету вилкой. Ситуация! Из-за стола вылезать было неудобно как-то. Да и обидно, черт возьми!

Сергей прошел в кухню и, походя кивнув Юрке, сразу направился к крану, налил себе холодной воды, выхлебал в три глотка огромную кружку, другую… И только тогда уставился на Юрку:

- Ну, будем знакомы, служивый. Представляться не будем, поскольку заочно нас уже друг другу представили. Выяснять наших родственных отношений тоже нет смысла, детей с тобой крестить я не собираюсь. А вот за дело поговорим. Можем под бутылочку, или служба не позволяет?

Юрка нарочно набил рот поплотнее, чтобы можно было лишь кивнуть в ответ – мол, ни да ни нет… Сергей по-хозяйски забрался в холодильник достал бутылку водки. В кухне суетилась Вера Васильевна, собирая им на стол закуски.

- Мать, не суетись, – бесцеремонно оборвал ее зять, вытесняя всем корпусом из кухни, – мы сами тут разберемся. Так, значит, и в ментуре водку тоже пьют? А ты, скажем, по знакомству, сейчас меня после первого стакана в «трезвяк» не сдашь? Так я не за рулем и сегодня выезжать не намерен.

- Кончай, Сережа, порожняки гонять, – прожевал остатки котлеты Юрка, интонация получилась развязно-блатной, в тон собеседнику, что его несколько ободрило. – Стаканчик за будущее родство я с тобой махну, авось и вправда мы с тобой свояками заделаемся. И за дело мы с тобой поговорим тоже.

Чокнулись, выдерживая взгляд друг друга. Выпили, не отводя глаз. Первым взгляд отвел все же Сережа – потянулся за огурчиком.

- Про комок, что у вас тут на первом этаже, не слыхал? – вдруг выпалил Юрка, сам не понимая толком, нужно или не нужно было спрашивать. – А как Рамон поживает?

Сережа сделал вид, будто не расслышал, но в какой-то миг продал себя всего с потрохами. Ничего особенного, короткий взгляд, незаконченный жест… но все сразу стало ясно – и тому и другому. Правда, теперь все могло повернуться и в пользу Юрки, и ему же – выйти здорово боком… Сережа прожевал, потянулся за бутылкой, налил обоим, но сам выпил не чокаясь:

- За здоровье Рамона, которого я знать не знаю, – Сережа откинулся на табурете, вывернул карманы и швырнул на стол их содержимое -автомобильные ключи, сигареты, зажигалку – с удовольствием закурил, ухмыльнулся, впрочем, все это он проделал нарочито-деланно, чем своего беспокойства все равно не спрятал. – Шмон закончен, гражданин начальник. Наркоты и оружия нет. И не надо мне дела шить… Нет, надо ж, а мне сказали, ты был крутым пацаном, мотался тоже. Так, значит, менты уже на Рамона чего-то накопали, да?

- На Рамона – это сто пудов, – ответил Юрка, чувствуя одновременно и азарт крутого сыщика видушного боевика, и постыдный страх обыкновенного лоха, тем более, что никакого дальнейшего плана у него совершенно не было. – Но ты-то, Серега, накой хрен туда вмазался?

- Я?! Так ты сюда за этим, что ли? Я в стороне, ничего за мной нет, так что на пушку не бери, ладно? – Сережа явно нервничал. – Мы с тобой с глазу на глаз, без протокола, так что я всегда от своих слов откажусь, понял?

9

В кухне Юрка с Серегой были одни, однако по той тишине, которая установилась в соседней комнате, можно было понять, что женщины там если и не слышали их разговора, то понимали его серьезность.

Сам того не ожидая, Юрка узнал от Алининого мужа даже больше, чем ожидал. Впрочем, от этого ему было не легче. Он вдруг понял, что не сможет ничего рассказать Альберту о муже своей возлюбленной. Просто не сможет, и все.

- Кончай, Серега, я же не допрашивать тебя пришел, – Юрка решил сделать попытку «замириться». – Просто сидим, базарим, и все. По любому – вложить тебя операм я не собираюсь. Кто я? Просто стажер, без году неделя, да и то не в ОУРе, не в ППС, а в охране. Поэтому можешь говорить без протокола.

- А может, ты лучше с Рамоном поговоришь? – Сережа оживился. – Я могу вам завтра стрелку забить. Если ты ничего операм не вложишь, а наоборот, ответишь на пару вопросов Рамона – он ведь может это дело хорошо проспонсировать…

Так, его уже покупать начинают. Юрка курил, соображал, как быть. В принципе Марат был прав, когда предупреждал его не ввязываться в эти дела. Сережа продолжал развивать свою мысль: они оплачивают сотрудничество совсем не хуже, чем в ментовке, тем более что ему, стажеру ОВО, оперативно-розыскные работы или раскрытие преступление все равно не оплатят… Здесь он бил прямо в десятку, собака! Вот и Альберт предупреждал, что Юрка может рассчитывать лишь на моральное удовлетворение.

А какое ему, Юрке, с этого моральное удовлетворение? Ясно какое, засадить своего более удачливого соперника, отомстить неверной возлюбленной… Но именно такой мести Юрка не желал больше всего.

- Так что, найти тебе завтра Рамона? Забиваешь стрелку?

- Заметано. Завтра. Когда? Где?

- Подъезжай… да хотя бы на стадион, – Сережа разлил остатки водки, -там сзади есть тренировочное поле, дальше деревья, кусты – вот за ними мы будем ждать ровно в три. Каждая минута опоздания – пять «баксов», такие у нас порядки. Я буду на своей «Газельке». А ты?

- А я – на своих двоих.

Они допили, встали из-за стола. На стук отодвигаемых табуреток в кухню явилась Вера Васильевна, чтобы убрать со стола. Сережа пошел в комнату, где Алина укладывала дочь. Юрку увела к себе Иринка. Впрочем, Юрка пробыл у нее недолго. Дождь кончился – и он засобирался домой.

- Можно мне с тобой? – Иринка пыталась заглянуть ему в глаза, которые он старательно отводил. Погуляем немного, а?

Надо же, «без меня – меня женили», думал он. Конечно, Иринка -замечательная девчонка, но сегодня он окончательно убедился в том, что всегда любил и любит только ту, которая сейчас в другой комнате, с мужем и дочерью.

Алина укладывала девочку, за стенкой слышалась колыбельная. Алина пела что-то знакомое и грустное… Да, все та же Буланова, хотя та, помнится, пела все же не о дочери, а о сыне.

Иринка продолжала настаивать на вечерней прогулке, однако Юрка сослался на то, что на улице прохладно после дождя. Хотелось прямо сейчас откровенно поговорить с ней, чтобы девчонка поняла, не обижалась – и не питала больше надежд. Но у Юрки язык не поворачивался начать прямой разговор. Так они еще минут пятнадцать трепались ни о чем и обо всем. В чем надо было отдать должное Иринке – с ней всегда было легко и просто. Однако присутствие за стеной любимой…

Настроение было паршивое. Он кое-как убедил Иринку не обижаться на него и выбрался из дому один. Не хотелось никого видеть, однако он увидел сразу – и увидел совсем не того, кого хотел.

- Привет, стажер, вот ты-то мне и был нужен, – участковый Наиль Юсупов крепко пожал ему руку и улыбнулся снисходительно. – Выпил, что ли? Уж не с тем ли самым «а721нн»? Вижу, ты напал на след ограбления комиссионки? Как же, весь отдел уже говорит, что ты заделался опером…

- Каким опером? Кто болтает-то? – Юрка действительно не ожидал такой осведомленности участкового, с которым виделся третий или четвертый раз в жизни. – Это Альберт про меня трепет? Альберт, да?

- Ладно, Юрий, в самом деле, – Наиль постарался перевести разговор на другую тему. – Знаешь, я тебя выручал – ты меня теперь выручи. Сейчас ко мне на участок «труповоз» приедет, а у меня никого под рукой нету.

- Труповоз?!

- А ты на «трупах» еще не разу не был? Вот и хорошо, опыт будет, к тому же под хмельком не так страшно, – Наиль уже вел его к соседнему дому, открывал перед ним дверь подъезда. – Да ты не бойся, она не страшная совсем.

Кто не страшная? Юрка понял так, что Наиль говорил о смерти. Оказалось, об одинокой старушке, которая тихо скончалась два дня назад в своей однокомнатной квартирке на восьмом этаже. Милицию вызвали соседи, эксперты и следопыты заключили «ненасильственную смерть». Участковый терапевт из поликлиники давно ей поставила в карточке окончательный диагноз – целый букет застарелых заболеваний, каждое из которых было неизлечимо.

Обо всем этом Юрке втолковывал Наиль с присущим моменту черным юморком, пока они натягивали резиновые перчатки и респираторы. Когда открыли дверь, оказалось, что респираторы можно было не надевать – они задерживали только пыль, но не запах…

Больше всего Юрку поразило то, что умершая лежала не в кровати, а на полу, посредине комнаты, раскинув руки и ноги. Совершенно голая. Юрка заходить с головы наотрез отказался, тогда Наиль расстелил на полу покрывало и сам взялся за руки. Юрка взялся за ноги и почувствовал, как они задеревенели. Переложили старушку на покрывало, при этом Юрка старался не смотреть на пятно среди пола, где сейчас она лежала…

Взявшись за концы покрывала, они понесли покойницу из квартиры. Как и положено, вперед ногами. И, как положено в такие минуты, над покойницей в голос причитала такая же древняя старушка из квартиры напротив. Она уже еле ходила, ее вывела на порог пожилая женщина, очевидно, дочь.

Все это Юрка воспринимал как бы со стороны. Как будто все это происходило без него. Он никогда еще не дотрагивался до мертвых, никогда не носил покойников, однако и брезгливым он не был – знал, что просто надо все это перетерпеть. Теперь он видел, как выглядит смерть. Вот о чем его предупреждал Марат, когда просил не играть в расследования в одиночку. Вполне может случиться, что завтра вот так его будут выносить с «забитой стрелки», забитого…

Покрывало с телом опустили на бетонный пол. Наиль принялся опечатывать дверь, а Юрке велел вызывать лифт. Юрка его не сразу понял, во-первых, через респиратор голос участкового здорово искажался, а во-вторых, было непонятно, как они смогут войти в лифт с такой ношей.

Оказывается, смогли. Юрку зажали в угол кабинки, Наиль приподнял тело под мышки – и лицо старушки с полуоткрытыми глазами и беззубой улыбкой оказалось совсем рядом с Юркиным лицом.

Юрка любил смотреть ужастики по видику. Но тут было совсем другое ощущение. Кошмарнее всего было то, что все было просто и буднично, а ужаснее всего было то, что Юрка вдруг протрезвел и «включился» в происходящее. Наконец, этот бесконечный спуск на лифте (словно в преисподнюю!..) закончился.

Они вышли на первом этаже. На площадке стоял в ожидании лифта молоденький парень, судя по очкам и дипломату – студентик. Запотевшие с улицы очки не позволили ему сразу врубиться, что это мимо него выволакивают из лифта в стареньком покрывале. Только в последний момент он разглядел торчащую из покрывала старческую худую руку. Студентик прижался к самой стенке, но разойтись им места не хватило -холодная жесткая рука все-таки дотронулась, проехалась ему по животу. Студентик тихо сполз по стеночке.

Эта сценка почему-то рассмешила Юрку. Он даже захрюкал в свой респиратор, поражаясь, до чего не подходит его смех к моменту. Впрочем, может быть, именно это и было самой естественной реакцией на стрессовую ситуацию. Во всяком случае, Юрка никогда не предполагал, что смерть – это так просто и страшно.

У подъезда их уже ждала «труповозка», такую Юрка тоже видел впервые. К обыкновенному «москвичонку» («маргарину») с частными номерами была прицеплена странного вида повозка с надписью «санитарная», размером и формой напоминающая гроб, только синяя. Водитель поднял крышку и опустил ее за бедной старушкой. А Юрка – продолжал смеятся…

В кухне Юрка с Серегой были одни, однако по той тишине, которая установилась в соседней комнате, можно было понять, что женщины там если и не слышали их разговора, то понимали его серьезность.

Сам того не ожидая, Юрка узнал от Алининого мужа даже больше, чем ожидал. Впрочем, от этого ему было не легче. Он вдруг понял, что не сможет ничего рассказать Альберту о муже своей возлюбленной. Просто не сможет, и все.

- Кончай, Серега, я же не допрашивать тебя пришел, – Юрка решил сделать попытку «замириться». – Просто сидим, базарим, и все. По любому – вложить тебя операм я не собираюсь. Кто я? Просто стажер, без году неделя, да и то не в ОУРе, не в ППС, а в охране. Поэтому можешь говорить без протокола.

- А может, ты лучше с Рамоном поговоришь? – Сережа оживился. – Я могу вам завтра стрелку забить. Если ты ничего операм не вложишь, а наоборот, ответишь на пару вопросов Рамона – он ведь может это дело хорошо проспонсировать…

Так, его уже покупать начинают. Юрка курил, соображал, как быть. В принципе Марат был прав, когда предупреждал его не ввязываться в эти дела. Сережа продолжал развивать свою мысль: они оплачивают сотрудничество совсем не хуже, чем в ментовке, тем более что ему, стажеру ОВО, оперативно-розыскные работы или раскрытие преступление все равно не оплатят… Здесь он бил прямо в десятку, собака! Вот и Альберт предупреждал, что Юрка может рассчитывать лишь на моральное удовлетворение.

А какое ему, Юрке, с этого моральное удовлетворение? Ясно какое, засадить своего более удачливого соперника, отомстить неверной возлюбленной… Но именно такой мести Юрка не желал больше всего.

- Так что, найти тебе завтра Рамона? Забиваешь стрелку?

- Заметано. Завтра. Когда? Где?

- Подъезжай… да хотя бы на стадион, – Сережа разлил остатки водки, -там сзади есть тренировочное поле, дальше деревья, кусты – вот за ними мы будем ждать ровно в три. Каждая минута опоздания – пять «баксов», такие у нас порядки. Я буду на своей «Газельке». А ты?

- А я – на своих двоих.

Они допили, встали из-за стола. На стук отодвигаемых табуреток в кухню явилась Вера Васильевна, чтобы убрать со стола. Сережа пошел в комнату, где Алина укладывала дочь. Юрку увела к себе Иринка. Впрочем, Юрка пробыл у нее недолго. Дождь кончился – и он засобирался домой.

- Можно мне с тобой? – Иринка пыталась заглянуть ему в глаза, которые он старательно отводил. Погуляем немного, а?

Надо же, «без меня – меня женили», думал он. Конечно, Иринка -замечательная девчонка, но сегодня он окончательно убедился в том, что всегда любил и любит только ту, которая сейчас в другой комнате, с мужем и дочерью.

Алина укладывала девочку, за стенкой слышалась колыбельная. Алина пела что-то знакомое и грустное… Да, все та же Буланова, хотя та, помнится, пела все же не о дочери, а о сыне.

Иринка продолжала настаивать на вечерней прогулке, однако Юрка сослался на то, что на улице прохладно после дождя. Хотелось прямо сейчас откровенно поговорить с ней, чтобы девчонка поняла, не обижалась – и не питала больше надежд. Но у Юрки язык не поворачивался начать прямой разговор. Так они еще минут пятнадцать трепались ни о чем и обо всем. В чем надо было отдать должное Иринке – с ней всегда было легко и просто. Однако присутствие за стеной любимой…

Настроение было паршивое. Он кое-как убедил Иринку не обижаться на него и выбрался из дому один. Не хотелось никого видеть, однако он увидел сразу – и увидел совсем не того, кого хотел.

- Привет, стажер, вот ты-то мне и был нужен, – участковый Наиль Юсупов крепко пожал ему руку и улыбнулся снисходительно. – Выпил, что ли? Уж не с тем ли самым «а721нн»? Вижу, ты напал на след ограбления комиссионки? Как же, весь отдел уже говорит, что ты заделался опером…

- Каким опером? Кто болтает-то? – Юрка действительно не ожидал такой осведомленности участкового, с которым виделся третий или четвертый раз в жизни. – Это Альберт про меня трепет? Альберт, да?

- Ладно, Юрий, в самом деле, – Наиль постарался перевести разговор на другую тему. – Знаешь, я тебя выручал – ты меня теперь выручи. Сейчас ко мне на участок «труповоз» приедет, а у меня никого под рукой нету.

- Труповоз?!

- А ты на «трупах» еще не разу не был? Вот и хорошо, опыт будет, к тому же под хмельком не так страшно, – Наиль уже вел его к соседнему дому, открывал перед ним дверь подъезда. – Да ты не бойся, она не страшная совсем.

Кто не страшная? Юрка понял так, что Наиль говорил о смерти. Оказалось, об одинокой старушке, которая тихо скончалась два дня назад в своей однокомнатной квартирке на восьмом этаже. Милицию вызвали соседи, эксперты и следопыты заключили «ненасильственную смерть». Участковый терапевт из поликлиники давно ей поставила в карточке окончательный диагноз – целый букет застарелых заболеваний, каждое из которых было неизлечимо.

Обо всем этом Юрке втолковывал Наиль с присущим моменту черным юморком, пока они натягивали резиновые перчатки и респираторы. Когда открыли дверь, оказалось, что респираторы можно было не надевать – они задерживали только пыль, но не запах…

Больше всего Юрку поразило то, что умершая лежала не в кровати, а на полу, посредине комнаты, раскинув руки и ноги. Совершенно голая. Юрка заходить с головы наотрез отказался, тогда Наиль расстелил на полу покрывало и сам взялся за руки. Юрка взялся за ноги и почувствовал, как они задеревенели. Переложили старушку на покрывало, при этом Юрка старался не смотреть на пятно среди пола, где сейчас она лежала…

Взявшись за концы покрывала, они понесли покойницу из квартиры. Как и положено, вперед ногами. И, как положено в такие минуты, над покойницей в голос причитала такая же древняя старушка из квартиры напротив. Она уже еле ходила, ее вывела на порог пожилая женщина, очевидно, дочь.

Все это Юрка воспринимал как бы со стороны. Как будто все это происходило без него. Он никогда еще не дотрагивался до мертвых, никогда не носил покойников, однако и брезгливым он не был – знал, что просто надо все это перетерпеть. Теперь он видел, как выглядит смерть. Вот о чем его предупреждал Марат, когда просил не играть в расследования в одиночку. Вполне может случиться, что завтра вот так его будут выносить с «забитой стрелки», забитого…

Покрывало с телом опустили на бетонный пол. Наиль принялся опечатывать дверь, а Юрке велел вызывать лифт. Юрка его не сразу понял, во-первых, через респиратор голос участкового здорово искажался, а во-вторых, было непонятно, как они смогут войти в лифт с такой ношей.

Оказывается, смогли. Юрку зажали в угол кабинки, Наиль приподнял тело под мышки – и лицо старушки с полуоткрытыми глазами и беззубой улыбкой оказалось совсем рядом с Юркиным лицом.

Юрка любил смотреть ужастики по видику. Но тут было совсем другое ощущение. Кошмарнее всего было то, что все было просто и буднично, а ужаснее всего было то, что Юрка вдруг протрезвел и «включился» в происходящее. Наконец, этот бесконечный спуск на лифте (словно в преисподнюю!..) закончился.

Они вышли на первом этаже. На площадке стоял в ожидании лифта молоденький парень, судя по очкам и дипломату – студентик. Запотевшие с улицы очки не позволили ему сразу врубиться, что это мимо него выволакивают из лифта в стареньком покрывале. Только в последний момент он разглядел торчащую из покрывала старческую худую руку. Студентик прижался к самой стенке, но разойтись им места не хватило -холодная жесткая рука все-таки дотронулась, проехалась ему по животу. Студентик тихо сполз по стеночке.

Эта сценка почему-то рассмешила Юрку. Он даже захрюкал в свой респиратор, поражаясь, до чего не подходит его смех к моменту. Впрочем, может быть, именно это и было самой естественной реакцией на стрессовую ситуацию. Во всяком случае, Юрка никогда не предполагал, что смерть – это так просто и страшно.

У подъезда их уже ждала «труповозка», такую Юрка тоже видел впервые. К обыкновенному «москвичонку» («маргарину») с частными номерами была прицеплена странного вида повозка с надписью «санитарная», размером и формой напоминающая гроб, только синяя. Водитель поднял крышку и опустил ее за бедной старушкой. А Юрка – продолжал смеятся…

10

Утром Альберт еле разбудил Юрку. Накануне тот с участковым Наилем долго засиделся в ОПОП, помянул старушку. Проще говоря, Наиль «поставил» – за причиненные Юрке хлопоты и не самые приятные впечатления. И теперь Юрка лежал в постели и сквозь гул в голове пытался понять, ради чего его расталкивает мать, ради какого такого Альберта, раннего гостя…

Наконец, до него дошло, что приход опера на дом – это явно неспроста. Натянув спортивные штаны, Юрка вышел в кухню. Мать уже поила Альберта чаем, она не стала дожидаться пока ее попросят, сама ушла, чтобы оставить их наедине.

Оказалось, Альберт уже все знал – и о белой «Газели», и о Рамоне. А может, и не знал ничего, но очень ловко, профессионально, подвел плохо еще пробудившегося Юрку к тому, чтобы тот все рассказал. Юрка выболтал ему и о вчерашнем разговоре с Серегой, и о сегодняшней «стрелке» с Рамоном – и только потом вдруг понял, что невольно выложил все, чего раскрывать Альберту не хотел.

- Да ты не переживай, – довольно ухмылялся Альберт, – у каждого опера есть тысяча способов заставить человека самого рассказать обо всем, чего он не хотел бы рассказывать. Если хочешь, на досуге я и тебя обучу элементарным приемчикам вешания лапши на уши, или как мы это называем «выворачивания на признанку».

- Но откуда тебе стало все известно? – разочарованно вздохнул Юрка.

- Сам догадался. Но и не без твоей помощи. Ведь это ты раскрутил версию, мимо которой мы с самого начала все пролетели. Говоря проще, Нуриманов вчера мне все выложил. Ну, тот самы «камикадзе», которого вы вчера задержали. Я сразу сообразил, зачем ты его про Рамона и про белую «Газель» расспрашивал, – Альберт усмехнулся. – Но ты не беспокойся, все лавры удачливого сыщика достанутся в первую очередь тебе, так что честолюбие твое не будет ущемлено.

- Причем тут честолюбие, – продолжал вздыхать Юрка, – и при чем тут слава… Я еще и не накопал ничего толком, чтобы версии строить.

- Ну, это ты по неопытности так думаешь. На самом деле – тебе повезло, что ты сразу наткнулся на верный след. Новичкам, как говорится, всегда везет.

- И дуракам тоже, говорят… А Серега этот в самом деле завязан с Рамоном? – поинтересовался Юрка. – Я ему обещал, что наш разговор останется между нами.

- Само собой, – ответил Альберт. – Завяз по уши. А ты что, уже с корешился с ним? Понимаю, на личные проблемы переключаться не будем.

- Я обещал, – повторил Юрка. – Хорош я буду, если вы его возьмете. Получится, будто я с ним счеты свел. И ей отомстил.

- Ваш разговор при вас и останется, – согласился Альберт, – все одно к делу его не пришьешь, хотя кое-какие подсказки мы теперь имеем. Вот увидишь, скоро мы их возьмем. А Сережу твоего отмажем, пойдет свидетелем – как помогавший следствию. Да ты не переживай, все будет хорошо, если только сам он не натворит глупостей. И ты здесь не при чем, ну разве что немного, с легонца… По любому, ведь не ты их вложил, а их дружок «камикадзе», пусть с ним и разбираются, если только в СИЗО его достанут. Так им можешь и передать. Но сам на «стрелку» с Рамоном не ходи. Это серьезный орешек, не по твоим зубам. Я уже говорил с ребятами из городской УОПы-попы, Рамон давно у них в разработке, и твои сведения о его вероятных следах в нашей комиссионке им очень даже понравились.

- Мои сведения? – изумился Юрка. – Но я же ни о чем никому не говорил, только обдумывал такую версию… И потом, я не хочу подставлять Серегу.

- И не надо его подставлять. Он по любому пойдет лишь свидетелем, – успокаивал Альберт. – А твоя версия, потому что она действительно твоя, уже всем известна, даже уоповцы взяли ее себе за основную. Мы с ними прошли по списку вещей, украденных из комиссионки, и тут наткнулись на парочку любопытных фамилий: там были украдены шубы Романовой Е.С. и Беловой А.Н. – очень дорогие норковые. Ущерб им должен быть возмещен… Так вот, Романова – это жена Рамона, а Белова – известная тебе Алина, в девичестве Кротова.

- Ни фига себе!

- Но самое интересное, что шубки эти они в комок сдали за три дня до ограбления, приобрели же неделей раньше в ЦУМе – да к тому же по цене впятеро меньшей, поскольку не норковые они вовсе, как записано в приеме на комиссию, а нутриевые. Как тебе такой расклад? – хохотал Альберт. – Ловко удумали, черти, сами же себя грабанули, да еще магазин им ущерб в шестьдесят лимонов должен выплачивать. Нет, тут без сговора с дирекцией комиссионки не обошлось. Но это уже пусть ОЭП разбирается.

- Так что же мне теперь, – спросил Юрка, – к Рамону сегодня не ездить? Раз у вас уже дело сшито…

- Наоборот! Твоя «стрелка» нам должна точно на все указать. Ты им, главное, все честно выложи, что я сейчас говорил. Пусть думают, что они у нас под колпаком, тогда станут по-скорому «паленые» вещички прятать, барыгам сдавать – на этом их УОП и хапнет с поличным! В три, говоришь, забили стрелку? -Альберт чуть подумал. – Только поедем вместе. А лучше всего, давай твоего Юрана с «девяткой» запряжем. Найдешь его?

- Он-то здесь при чем?

- Как причем? Комиссионка на его территории. К тому же ты поедешь на стрелку не как сотрудник доблестной милиции, а как представитель своей «коробки». Усек? Я вообще из машины выходить не буду, вдруг они меня в лицо признают.

Юрана они разыскали быстро, он еще не выехал с автостоянки за их домом – эту «дикую» автостоянку внутри большого двора, обнесенного девятиэтажными домами-стенами, контролировал сам Юран с «компаньонами». Охраняли машины те самые пацаны, которых Юрка вызволил с помощью Альберта из милиции. Так что Юрану не было резона отказываться, кроме того, он сам любил «забивать стрелки», устраивать разные там «гнилые разборки». Договорились встретиться на стоянке в половине третьего.

- Давай я тебя подлечу, – предложил Юран, когда Альберт убежал на работу, и отвез его в новенький пивбар, который тоже оказался под контролем Юрановской бригады. – Нравится? Хочешь, Колышек, мы тебя в таком пивбарчике директором поставим? Нам свои пацаны нужны. А невеста твоя барменшей будет, а?

- Какая еще невеста? – поперхнулся Юрка холодным пивом.

- Иринка Кротова, – усмехнулся Юран. – Или я вас неправильно понял? Во всяком случае, она уже всем подружкам своим по двору растрепала… О! А вот и она сама, долго жить будет. А главное – счастливо.

В пивбар действительно зашла Иринка с незнакомой Юрке подружкой. Они увидели машину Юрана, вот и решили зайти. Тот любезно пригласил дам за свой столик, сам сбегал за пивом.

- Чтобы у молодых все было хорошо, главное, со свадьбой не тяните, – горланил на весь зал Юран. – Эх, по такому случаю и я с вами пивка дерну.

- Как же ты машину поведешь? – удивился Юрка. – Мы же в три договорились.

- А мы твоего Альберта за руль посадим, побудет у нас извозчиком. Ну, что же вы, девочки, не стесняйтесь.

Иринка ничуть не стеснялась, просто пива она не пила, как впрочем и ничего спиртного тоже. Хорошая жена будет, сразу сделал вывод Юран. Иринка радостно подтвердила, что будет хорошей женой. Самое интересное, что Юрку весь этот треп нисколько не злил и не смущал. Он даже сам стал им подыгрывать, когда перешли на положительные качества жениха. Достоинств насчитали множество, но все сошлись на том, что главный его плюс состоит в том, что Юрка – везунчик по жизни.

За это повторили. И еще по кружке. В какое-то время Юрка даже начал забывать, куда они собирались. Но ровно в половине третьего за ними в пивбар зашел Альберт. Иринка на правах невесты пробовала напроситься ехать с ними, однако опер решительно воспротивился. И Юран подтвердил, что девушки в машине – все равно, что баба на корабле – дурная примета. К тому же, на «стрелки» их брать с собой не дозволяют правила воровского кодекса.

11

Всю дорогу Альберт материл двух дружков Юриков, которые от выпитого пива дружно икали на заднем сиденье. Машину он водил хорошо, но, оказалось, что у него не было водительских прав. Не то что с собой не было, дома там забыл, а вообще никогда не было. Посадить же за руль Юрана (который, кстати, выглядел совершенно трезвым) он не захотел. Юрка пьяненько извинялся перед Альбертом, впрочем, чувствовал себя нормально, во всяком случае, спокойно. Как себя вести на этой «стрелке», что нужно говорить, конечно, он помнил, но не хотел сейчас об этом думать.

На выезде с Ленинской дамбы их тормознула ГАИ. Альберт чертыхнулся, времени было в обрез, но все же остановился. Юран было рыпнулся за своими документами на машину, но Альберт зло цыкнул на него:

- Сидеть! – я сам с ними буду говорить. Вопреки общеводительской привычке соскакивать с места и бежать на полусогнутых к гаишнику, Альберт не пошевелился и даже не оглянулся на подходившего к ним сержанта. Только, прикуривая от встроенной на панели автозажигалки, слегка приоткрыл стекло своей дверцы. Сержант склонился над ним:

- Нарушаем? Почему сами не подошли? Так, попрошу документики.

- Я тебе щас такие документики покажу! – вдруг заорал Альберт, махнув перед носом опешившего сержантика своей полураскрытой корочкой (такие цветастые, обделанные золотом, обложки с гербом и надписью МВД можно купить на любом толчке). – Стоять! Шестой отдел, лейтенант Хасанов. Как честь отдаете, сержант? Почему не представляетесь по форме? Почему бушлат растегнут, как фуражку носите? Вы в милиции работаете или партизаните, мать вашу так, что за распущенность такая… Или давно с проверяющими не встречались? Так я вам устрою. Кто старший в заслоне? Спрашиваю, старший кто?

Юран отвернулся, чтобы не видели его улыбки, Юрка сидел не шевелясь. То что Альберт «понты кидает», он не сомневался, его поразил необыкновенный артистизм, с которым опер играл роль крутого начальника, но еще больше поразило то, как подействовал этот спектакль на того гаишника. Тот, бедный, вытянулся по стойке смирно, не зная, то ли ему держать руки по швам, то ли застегиваться. В конце концов, Альберт отпустил его, поскольку очень спешил к себе в УВД, но на обратном пути обещал обязательно остановиться, чтобы страшно разобраться со старшим.

Весь этот концертный номер так развеселил Юрку с Юраном, что к назначенному месту они подъехали под громкую ржачку и вылезали из машины, не переставая смеяться. Белая «Газелька» уже ждала их метрах в пятидесяти. Они направились к ней в самом веселом расположении духа.

Из «Газели» тоже вышли двое, направились навстречу. Вместе с Сергеем шел невысокий паренек, щеки которого невольно заставляли вспомнить надоевшую телевизионную рекламу («керосином их, керосином!»). Они сошлись как раз наполовине пути, остановились друг от друга шагах в двух, чтобы не было необходимости в рукопожатиях. Тем более, что все четверо держали руки в карманах.

- Говорил, один придешь, – вместо приветствия сказал Сережа, недобро разглядывая Юрана.

- Так ты тоже говорил, что приедешь на стрелку с Рамоном.

Юрка Рамона в глаза не видел, однако попал в точку: оказалось, что угрястый лишь посланник Рамона. Тот сам не смог приехать и послал его передать свои извинения.

- Так что давай «стрелку» перенесем, лады? – Серега говорил только с Юркой. – Само собой, Рамон тебе платит неустойку -полста «баксов». А сейчас о другом: Алина тебя приглашает на домашние пельмени, ты как? Если не против, тогда давай твоих приятелей отпустим, а сами на моей – в гости.

- Поехали, – согласился тут же согласился Юрка и обернулся к Юрану. – Братан, вы тогда назад катите, а я тут в гости загляну.

Юрку посадили в середку, угрястый сел с краю. Серега с места дал по газам, «Газель» развернулась на мокрой траве чуть ли не на месте и полетела прочь со стадиона.

- А этот, с тобой был, у вас на квартале «шишку» держит? -поинтересовался Серега. – Фейс его что-то знакомый.

- В нашем дворе живет. Автостоянку держит, пивбар, палатки на базарчиках, – говорил Юрка, стараясь казаться беззаботным, а сам примечал дорогу. – Предлагает мне директором пивбара стать, вот думаю…

- Правильно, все лучше, чем в ментовке перед всеми козлить, – проблеял вдруг угрястый козлиным тенорком.

- Заткнись, Клерасил! – зло оборвал его Серега. Они пролетели через вокзал, причем на повороте Юрка заметил, что Ильдаровской «девятки» на хвосте не видно. Сергей свернул на Нариманова. – Как там у вас в отделе, про комиссионку ничего нового не слыхать?

- Да я на работе не был. У меня два выходных. А куда мы едем?

- Я же сказал, к Алине на пельмени, – Сережа слишком уж часто поглядывал в зеркальце заднего обзора, однако, как видно, ничего подозрительного не заметил. – В общем, полста «зеленых», как я уже сказал, ты заработал. Если не будешь глупить, еще три раза по столько сломишь – а это уже твоя месячная зарплата. Надеюсь, тебя «жучками» там, радиомаяками не напичкали?

- Кончай, Серега, – усмехнулся Юрка. – Это только в кино у милиции все на электронике, а на самом деле у нас опера по пять человек в комнате сидят, и на всех одна старая пишущая машинка. К тому же на кой черт мне с «жучками» на пельмени ехать?

- Мы уже почти приехали.

Серега свернул от базара к железнодорожному полотну, нырнул в переулок, где были разбросаны сараи, гаражи и приспособленные под склады грузовые контейнеры. Юрка окончательно потерял ориентацию. Старый центр он вообще знал плохо, поскольку детство и юность провел в спальных кварталах Заречья, где до сих пор о поездке в центр говорят «поехал в город».

* * *

Когда Альберт увидел, что Юрка садится в «Газельку» и та берет с места в карьер, он сразу решил, что это похищение. Поэтому первым его движением, скорее инстинктивным, было желание броситься в погоню. Однако он вовремя сообразил, что на чужой машине, без водительских прав, даже оперу не следует гоняться по центру города.

Вместо погони за белой «Газелью», он вернулся к блок-посту возле Ленинской дамбы, где его уже ждал экипаж ГАИ со старшим во главе. Случай, так позабавивший ребят десять минут назад, теперь мог сослужить неплохую службу – ведь у гаишников была с собой рация.

Лейтенант, старший в заслоне, не знал, отдавать или не отдавать чести неизвестному в штатском, который только что распек его сержантика за неуставный вид и обращение не по форме. Но тот, похоже, не собирался больше ругаться, выскочив из машины, он бросился к ним:

- Рацию скорей! – и уже закричал в микрофон. – Дежурный, говорит оперуполномоченный лейтенант Хасанов по срочному делу! Земляк, свяжи меня по телефону с шестым отделом, с Поповым… Я знаю, что на открытой волне, пусть и другие слышат. Попов? Хасанов, я тебе сегодня звонил… Подними ребят, нужно срочно найти белую «Газель» номер а721нн, она находится предположительно в районе рынка. Возможно похищение. Я на Ленинской дамбе, заезжай за мной, вместе туда двинем!

Он вернул рацию и закурил. Юран выглядывал из своей машины, но не решался спросить.

- А, Юран, – Альберт заметил его. – Ты поезжай домой, мы теперь сами разберемся. Только никому ни слова, понял?

- Понял, конечно, – Юран замялся. – Я к тому, что Юрка мой старый друг, если нужна моя помощь…

- Какая помощь? Да ничего они с ним не сделают. Не тот случай. Езжай, говорю, и ни о чем не беспокойся.

В это время подъехал уоповец Попов, Альберт прыгнул к нему в машину и они рванули в сторону рынка. По дороге Альберт вкратце рассказал, что случилось.

- А почему ты сразу решил, что было похищение? – улыбнулся Попов. – Может, и правда на пельмени ребята поехали?

- Рамон точно подстраховался, – не унимался Альберт. – Так что наш план с тобой рассыпался с самого начала.

- Какой план? Не было никакого плана, – по-прежнему улыбался Попов. – «Наружку» мы установили, их гаражи и хата Рамона держат под объективом. Только бы барыги хитрее нас не оказались, реально взять мы их можем только с поличным.

Они подъехали к рынку и застряли в людской толчее. Лотки и ряды «диких» торговок здесь подходили вплотную к проезжей части, так что покупателям приходилось лавировать между машинами. Альберт лишний раз убедился, что правильно не погнался за «Газелькой» сам – все равно петлять здесь было бесполезно. Они свернули к гаражам и оптовым складам, где по данным УОП «банда Рамона» хранила свои товары (легальные и не совсем). Альберт подгонял водителя, всерьез опасаясь, как бы с Юркой чего-нибудь не случилось…

12

Сергей зарулил в свой старенький двор и вышел из машины. Они о чем-то перебросились в два слова с угрястым и тот быстро свалил, а Сергей пригласил Юрку следовать за собой.

По шаткой деревянной лестнице они поднялись на второй этаж старого дома, где на маленькой площадке была всего одна дверь с табличкой «кв.5».

- Жена, встречай нашего гостя, – крикнул Серега.

- Тихо ты, Элинку разбудишь, – голос Алины из комнаты заставил громко ухнуть Юркино сердце.

- Раздевайся, проходи, – пригласил Сергей Юрку и снова крикнул вглубь квартиры. – Я поехал машину в гараж ставить, через двадцать минут вернусь – чтобы пельмени были готовы и стол сиял хрусталем!

Он вышел, слышно было как он прогромыхал по лестнице, скатываясь вниз через две ступеньки, хлопнул дверцей «Газели», взвизгнул мотором и выехал со двора.

В прихожую тем временем вышла Алина. Она была совсем не такой, как вчера. Простоволосая, без грима, в домашнем халатике, Алина выглядела еще лучше. Во всяком случае, для Юрке лучше – сегодня она не казалась такой далекой и недосягаемой… Она приветливо поздоровалась, повела Юрку в кухню.

Жили они действительно неплохо, старая квартира – просторный коридор, две огромных комнаты с высокими потолками, кухня с аэродром -современным «хрущобам» и даже «ленинградкам» не сравниться. Разве что не было ванны и горячей воды. Мебель, впрочем, была обычной для семьи с неплохим достатком.

Алина сегодня была более разговорчивой. Вспоминала одноклассников, интересовалась, кого видел Юрка. Он с удивлением заметил, что за почти месяц с дембеля, кроме Юрана, толком никого и не встречал, а сам подумал, что класс их как-то быстро разлетелся, хотя до этого они жили все рядом и виделись практически ежедневно.

Разговоры об одноклассниках и о школе были тем более приятны, что напоминали о том времени, когда они были вместе. Правда, Юрка насчет Алининых чувств к себе особо не обольщался, не более чем привязанность, она всегда была на дистанции, близости не допускала. И тем не менее, им обоим было что вспомнить, и эти воспоминания приятно волновали не только Юрку, но и – он видел – Алину тоже.

Она достала из холодильника салаты, консервированные овощи, нарезала колбасы и сыра, поставила разогревать бульон для пельменей. Юрка даже пошутил насчет того, что никогда раньше не видел ее на кухне за приготовлениями. Вера Васильевна дочерей к кухне не подпускала -готовила, накрывала и мыла все сама, считая, что им еще успеется.

- А ты думал, она из нас белоручек вырастила? Нет, Юрочка, мы всему у нее научились. Впрочем, Иринка лучше меня готовит, – вставила Алина не без «шпилечки». – Зато я лучше стираю и шью.

Юрка и сам видел, что домохозяйка Алина неплохая. Все кругом сияло чистотой и уютом. Чего он, скажем, не мог бы сказать о своей матери. Он старался всеми силами гнать от себя грустные мысли, но все же не мог избавиться от тяжелого чувства утраченного счастья… Курить она ему в кухне не разрешила («в доме маленький ребенок, я и Сережку гоняю на лестницу»), а уходить на перекур не хотелось – Юрка боялся потерять даже две минуты из тех двадцати, которые он мог побыть с Алиной наедине.

- Ну, что? У меня все готово, открывай, – она достала из холодильника бутылку чистопольской водки «Гимаевской» и протянула Юрке. -Ты есть хочешь? Может, пельмени позже сварим, а пока холодными закусками обойдемся?

- А его ждать не будем? – удивился Юрка, но бутылку открыл и налил в рюмки.

- Ты ко мне в гости пришел, а не к нему. Этого паразита может и через час не дождешься, – Алина подняла свою рюмку. – Давай за твое возвращение. За тебя.

- Нет, я хотел выпить за тебя…

- Значит, до сих пор не забыл? – помолчав, спросила Алина, впрочем, она не ждала ответа. Она была все так же отстраненно-спокойной, говорила ровным голосом, только не поднимала глаз. – Я тоже не забыла, Юра. И хотела тебе сказать, что очень виновата перед тобой. Прости, что не дождалась. Теперь я знаю, что сделала большую ошибку. Просто с мамой мы очень трудно жили. И тогда я выбрала «золотую клетку», дура. Оказалось, что не такая уж она и золотая, к тому же клетка она и есть клетка.

- Ты его любишь?

- Ах, Юрка, Колышек, да при чем тут любовь и семейная жизнь? Это нам на литературе вдалбливали, что нельзя жениться по расчету. Семья – это прежде всего расчет, бухгалтерия, – Алина улыбнулась, напомнив и себе и ему, что училась в финансовом институте (сейчас у нее была академка). – Для любви существует медовый месяц, а потом начинаются серые будни. Слава Богу, что он вечно пропадает по своим делам, а вечером, если пьяный, сразу засыпает, если трезвый – смотрит видик. Мы друг другу не мешаем. Раз в неделю бываем у моих, раз в неделю – у нас свекровь. А ты говоришь – любовь…

Она выпила. Выпил и Юрка. Его вдруг как-то сразу развезло, видно, сказались вчерашние поминки с Наилем, и сегодняшнее пивко с Юраном. Он только молил Бога, чтобы Серега подольше не возвращался. Алина тоже сразу опьянела, оказывается, она еще ни разу не пила после родов, только недавно отняла дочку от груди.

Юрка чувствовал, что погиб. Душевному спокойствию, которое он так старательно в себе восстанавливал, теперь пришел конец. Лучше бы они поругались в пух и прах, лучше бы она отрезвила его ледяным презрением… Но Алина оставалась все той же Алиной, доброй и далекой, всепонимающей и непонятной. Он видел, что в этом доме она чужая, как была чужой и в доме матери, как была бы чужой и в его доме. Такие женщины живут где-то далеко, в своих мечтах…

Они тихо разговаривали. Впрочем, больше говорила она, а он слушал и желал лишь одного, чтобы это не кончалось.

Однако за окном стемнело и Алина словно очнулась.

- Да где же он пропал? Второй час уже нет, – она встала, но пошла не к окну, как это делают жены в ожидании мужа, а в комнату – послушать, не проснулась ли дочь. Юрка вышел на лестницу покурить. Света на площадке не было, да и не было в нем нужды. Он стоял, курил и думал о своем. Вдруг его привлекли шаги во дворе, внизу, возле входной двери остановились двое. Он узнал голос Сергея:

- Короче, договорились, часа через два ждите. Я его покрепче накачаю и пойду провожать, тут на нас пусть твои бомжи и нападают. Только пусть не перепутают, у него синяя куртка, а у меня желтая – а то оставите Эльку мою сиротой…

Юрка тихо нырнул в прихожую. Так, начинается. Впрочем, нападения он не боялся. Пусть убьют, все равно без Алины ему не жизнь.

Вошел Серега, как ни в чем не бывало. Сели за стол. Выпили. В глазах у Юрки все плыло, однако голова – в ожидании опасности – соображала ясно. После пельменей за столом воцарилась непринужденная обстановка, которую прервал детский плач из комнаты.

Алина побежала к дочери, а Серега сразу стал серьезным:

- Ну как? Наши предложения остаются в силе. Если надумаешь поработать немного в нашу пользу – будешь при хороших деньгах.

От денег Юрка не отказался. Но и рассказывать Сереге ничего особенно не стал. Только то, что велел Альберт: о том, что вложил Рамона наркоман Нариманов, что за ними установили «наружку», но брать пока не собираются. И самое главное – что Серегу, при надобности, Альберт обещал отмазать.

Такой разговор Сергея явно удовлетворил, и пока Алина кормила в комнате дочь, они на кухне долго говорили. Точнее, Юрка расспрашивал, а Серега подтверждал – и кражу в комиссионке, и адреса перекупщиков краденого, и даже то, что похищенные из «комка» шубы сейчас находятся у него гараже, а ювелирные безделушки у Рамона.

Вдруг в кармане у Юрки что-то щелкнуло – и он похолодел. Однако, на его счастье, Серега щелчка не услышал. А это автоматически отключилась запись на диктофоне, который Юрке сегодня вручил Альберт. Просто кончилась кассета.

Юрка не знал, насколько ценным может быть для розыска то, что он только что записал. Да и не об этом он сейчас думал. Ему уже пора было собираться домой, но он ждал, когда Алина уложит девочку. Наконец, она вышла на кухню.

- Ладно, спасибо за угощение, – начал Юрка, – мне еще домой добираться…

- Ну нет, без кофе я тебя не отпущу, – категорично заявила она.

Сергей предложил выйти покурить, но Юрка отказался. Возникла малоприятная ситуация. Серега слишком не хотел оставлять их одних, но Алина в кухне курить не разрешила. Пришлось обиженному мужу выходить на лестницу.

Юрка пил кофе и молча смотрел на сидящую рядом Алину. Взгляд его был настолько красноречив, что даже всегда спокойная Алина засмущалась и не могла найти подходящей темы для разговора:

- Ты только приходи. И сюда, и к маме. Хорошо, Колышек?

- Ты тоже не забывай меня.

- Отвернись, а то муж еще приревнует… Хотя он, кажется, на это не способен, – Алина обернулась на входную дверь и продолжала. – Только ты с ними не связывайся. Отвратительная компания. Я добилась, чтобы он их хотя бы домой не водил. Но отвязаться от них он не может. Да, видно, и не очень хочет.

- У меня своя компания, – ответил Юрка. Он все также смотрел на Алину, когда вошел Сергей. – Спасибо, я все же пойду.

- Да ты из наших переулков в темноте не выберешься, – вставил Сергей. – Давай провожу.

- Колышек, я тебе сумку соберу, маме моей занесешь? – Алина встала, что-то наложила в пакет из холодильника. Юрка вслед за Сергеем оделся, взял у нее пакет. На прощанье Алина вновь не удержалась от «шпильки». – Ну, счастливо тебе. То есть вам с Иринкой. Привет им от нас передавай.

На улицу Сергей Юрку буквально выволакивал. Тот в темноте оступился на крутой лестнице и чуть не загремел вниз головой. В какой-то момент Юрка даже забыл, где он и что ему готовят в этих жутких переулках без фонарей. Сергей что-то громко рассказывал про Рамона, какие они с ним друзья. Юрка снова записывал его треп на обратную сторону кассеты…

Две тени показались из подворотни совершенно неожиданно. Один из незнакомцев о чем-то их спросил. Серега тут же стал впрягаться в разборку:

- Чего? Кого ты козлом назвал? Да ты знаешь, что мы сейчас с вами сделаем.

Юрка сразу все вспомнил. Но отступать было поздно. Уже хватались друг другу за грудки, все кричали и матерились. Потом был короткий удар в грудь, Юрка еще успел понять, что ударили его ножом, успел сказать себе «это конец» и ярко увидеть лицо Алины…

Потом все погрузилось в небытие.

ЭПИЛОГ

По жизни Юрке Колышкину везло. Повезло и на этот раз – диктофон, лежавший во внутреннем кармане куртки, изменил направление удара и нож прошел в двух сантиметрах от сердца. Правда, бомж его еще несколько раз успел стукнуть ножом, но остальные раны были несмертельны, толстая осенняя куртка не дала лезвию проникнуть слишком глубоко.

Спасло его еще и то, что благодаря Альберту за ними постоянно шли ребята из наружного наблюдения. Они тут же вызвали машину ППС, опергруппу и «скорую помощь». Бомжей взяли по горячим следам. Юрку откачали в Больнице скорой медицинской помощи.

Не повезло Сергей. Пока первый бомж резал Юрку, второй никак не мог справиться с озверевшим (или так хорошо игравшим свою роль в Рамоновском сценарии) Серегой. Тогда бомж поднял с земли кусок ржавой трубы и со всей силы заехал Сереге по затылку. С переломом основания черепа тот тоже был срочно доставлен в БСМП, но врачи так и не смогли вывести его из комы. Не приходя в себя, Сергей скончался…

Обо всем этом Юрка узнал только на седьмой день, когда стал понемногу приходить в себя. Первой, кого он увидел возле своей кровати, была… Алина.

Впрочем, эту шутку с ним сыграл неверный свет ранних осенних сумерек, заползавший в окно палаты отделения реанимации. Перед ним стояла медсестра, чем-то похожая на его возлюбленную. С толку его сбило еще и то, что рядом с ней стояла Иринка, которая что-то радостно ему говорила. Что? Смысл слов до него стал доходить не сразу.

Постепенно молодой здоровый организм брал свое – Юрка стал поправляться. К нему приходил следователь, впрочем, он не столько допрашивал его, сколько передавал последние новости: запись на диктофоне, сделанная Юркой, помогла взять и раскрутить на признанку не одного Рамона, а всю его «банду». Причем из Рамона и выбивать ничего особо не пришлось – Серега (земля ему пухом) был настолько откровенен, что точно указал, где находится краденое. На ювелирных изделиях нашли пальчики Рамона, так что у следствия, помимо его чистосердечного признания, было вагон железных улик.

Порадовал Юрку и визит сослуживцев. Марат пришел с Вовой, как всегда молчаливым и грустным. С ними явился и веселый Альберт. Мужики трепались без умолку, перебивая друг друга. Первой и главной новостью было, разумеется, то, что в комиссионку вернули все похищенное, а значит их отделу не придется выплачивать магазину сто лимонов – всем уже выдали зарплату за прошлый месяц и обещали за этот месяц тоже не задерживать. Кроме того, их экипажу начислили премии за задержание автоугонщика и квартирного «камикадзе».

За Рамона, правда, Юрке не полагалось ничего. Формально его и подельников брал городской УОП, так что в сводке Юрка фигурировал только как потерпевший от нападения двоих «нигде не работающих, без определенного места жительства». Там же упоминалось и о погибшем, «нигде не работающем Б.», то есть о Сергее, упоминалось и о том, что все поссорившиеся были сильно пьяны. Юрке не было жаль Серегу, но жалко было Алину…

Однажды Иринка, которая дежурила возле него посменно с его матушкой, передала ему от Алины большой привет.

- Как она? – спросил Юрка.

- Пока к нам переехала. Ты бы видел, какие ему похороны дружки закатили, какие поминки… Алинка все время плакала, почернела вся. Но сейчас все хорошо. Мы стараемся при ней не вспоминать о Сергее, а она тоже о нем не заговаривает. Хорошо, что Элинка маленькая, еще не успела привыкнуть к отцу. А хочешь, в следующий раз мы придем к тебе с ней вместе?

Юрка закрыл глаза. Просто не хотел, чтобы Иринка все поняла. Получилось, что он как бы сказал «да».

Но Алина в больницу не пришла. Только передавала ему приветы и всякие вкусные штучки, которые приготовила сама. Особенно Юрке понравился абрикосовый компот, он об этом неосторожно заикнулся, – и потом Алина вырила его для Юрки каждый раз, когда к нему собиралась Иринка.

Юрка пил этот компот с удовольствием. И боялся думать о том, что и на этот раз ему в жизни здорово повезло.

= в начало =