<<<назад

Действующие лица:

Эллочка Короткова (или Ёлочка), в прошлом педагог авиационного техникума.

Николай Петрович Понедельников (Колечка-Колечко), бывший авиаконструктор.

Георгий Ефимович Долгин (Юрик, или Жоржик-Коржик), некогда парторг – ныне биотерапевт.

Действие происходит в наши дни

на загородной даче Н.П.Понедельникова.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

(ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ)

Раннее утро, радостное солнце. В летней беседке, увитой китайским лимонником, сидит седая женщина. Из дачного домика выходит высокий бородатый старик, через шею наброшено полотенце. Он жмурится, чихает и сам себе желает…

КОЛЯ. Будь здоров, Николай Петров! Спасибо, товарищ Понедельников.

Женщина в беседке пригнулась, так что над столом видна лишь голова, наблюдает, как хозяин плещется над умывальником, фыркает от удовольствия, подсвистывает птичкам. Потом он стряхивает с рук капли воды на кусты малины, топчет землю пятками и бормочет: "Слава Светлому Миру, в котором я пребываю!"

С веранды слышится свист закипевшего чайника. Старик передразнивает его посвист, мол, слышу, бегу… Когда он скрылся в домике, женщина пробует покинуть свое укрытие, чтобы сбежать, но хозяин возвращается с чайником и пакетом, из которого выкладывает на стол беседки булку, нарезает сыр, делает бутерброд. Женщина осторожно протягивает руку, тот не реагирует. Она проводит ладонью у него перед глазами – тот отмахивается, словно от комара, заваривает чай. Незнакомку он явно не замечает, впрочем, это и немудрено в запятнанной солнечными зайчиками беседке.

ЭЛЛА (робко). Послушайте…

КОЛЯ. Послушайте, денек какой удивительный! Будто заново все народилось на свет. И тихо вокруг, даже говорить боязно. Ни души не видать и соседи куда-то попрятались. Тишина первозданная.

Женщина хотела уйти незамеченной, однако старик загородил проход. Тогда она решила пролезть под столом, но задевает ногу хозяина. Тот заглядывает под стол в тот момент, когда незнакомка вылезла с другой стороны.

КОЛЯ. Думал, соседская кошка… Ну-с, приступим помолясь. Слава Светлому Миру…

ЭЛЛА. В котором мы пребываем! (Берет с тарелки бутерброд).

КОЛЯ (провожает его взглядом, подымает удивленные глаза на незнакомку). Вы кто?

ЭЛЛА. Не знаю.

КОЛЯ. Простите, сударыня, как вы очутились в моем саду?

ЭЛЛА. Это вы меня простите, просто я со вчерашнего дня не ела.

КОЛЯ. Пожалуйста, конечно, может, тоже чаю… Я чашку принесу, только вы не испаряйтесь. (Приносит с веранды чашку, входит в беседку осторожно). Первый раз со мной такое… Впрочем, утро слишком необычно начиналось – это сразу показалось подозрительным. Вы с какой аллеи?

ЭЛЛА. Правда, не знаю. Только охранников не зовите.

КОЛЯ. У нас в садовом обществе частенько таскают с грядок зелень, продают на рынке. Но вы не похожи. Я скорее готов вас принять за доброго ангела.

ЭЛЛА. Спасибо. А мне показалось, что это я оказалась в раю. Как называется ваша планета?

КОЛЯ. Садовое общество завода "Авиаприбор". Вы действительно не помните, кто вы? И откуда сюда свалились?

ЭЛЛА. Не знаю, честное слово. Какая булка вкусная. И чай необыкновенный.

КОЛЯ. Это у нас вода такая в садах, артезианская. По химанализу – целебней нарзана, рекомендуется для органов пищеварения. У вас с желудком как, в порядке?

ЭЛЛА. Не знаю, говорю же, ничего не помню. А "Авиаприбор" где такой?

КОЛЯ. Завод? В центре города, у парка Горького. Может, сразу сказать, и город наш как называется? Простите, это я анекдот такой вспомнил.

ЭЛЛА. Расскажите.

КОЛЯ. Самое время. Лучше пейте чай, потом выясним, кто как сюда попал. Знаете, у меня такое впечатление, будто я вас где-то видел.

ЭЛЛА. А где вы меня видели? Пожалуйста, это очень важно для меня. Постарайтесь припомнить, может, какая-то деталь вдруг подскажет, кто я?

КОЛЯ. Значит, вы совсем себя не помните?

ЭЛЛА. Вот сейчас почему-то вспомнила, что жила на Жилке.

КОЛЯ. Так ваша планета называется? А мы свою зовем Земля.

ЭЛЛА. Земля – это из чего все произрастает? Вы так ее топтали, поглаживали листья растений, радостно молились. Что означал этот ритуал? Расскажите.

КОЛЯ.  Любопытное начало знакомства. Лучше уж сперва анекдот, хотя он с такой же бородой, как у меня сейчас. Идет по улице мужик, глаза ошалелые. "Где я?" – спрашивает. "На улице Большой Красной", – отвечают ему. "К черту подробности! Город какой?"

ЭЛЛА. Смешно. (Плачет). В самом деле, про меня.

КОЛЯ. Ну что вы… Не надо, пожалуйста, я теряюсь, когда плачут.

ЭЛЛА. А может, даже лучше, что я обо всем забыла? Значит, в жизни и вспомнить было по большому счету нечего? Даже здорово – начать все с чистого листа… Только не прогоняйте меня!

КОЛЯ. Лучше давайте расскажу… Вы просили про ритуал. Слышали про Анастасию, сибирскую знахарку? Она считает, что нашу планету спасут садоводы, которые ласкают землю своими руками, возделывают сад без железных приспособлений. Пока таких людей не останется меньше шести миллионов, разминающих пальцами на своих шести сотках каждый комочек – со светлой молитвой, неважно какой – до тех пор негативные энергии не разнесут шар земной на кусочки. Какая простая и цельная мысль! Вы улыбаетесь, не верите.

ЭЛЛА. Это я радуюсь, что сюда попала. Жаль, в нашем мире нет такой Анастасии. Простите, я волнуюсь, потому что у меня это первый полет. Столько новых ощущений, будто все во сне. Вы ведь мне не снитесь?

КОЛЯ. Надеюсь, проснулся. Хотя таких совпадений наяву не бывает, разве в кино… Вы меня с бородой не узнаете? Коля Понедельников.

ЭЛЛА. А по отчеству Петрович, я давеча слышала. Не сердитесь, Николай Петрович, я вас не разыгрываю. И действительно не могу вспомнить, как меня зовут. Даже забыла, как это называется…

КОЛЯ. Склероз? Вы совсем еще не старая. Простите, дамам не принято говорить о возрасте.

ЭЛЛА. Подумаешь, я все равно не знаю, сколько мне лет. Когда путешествуешь в тонком теле, это и не важно. На вашей планете ведь знакомы с биополем? Его не видно глазом, лишь под определенным углом зрения, например, колечком вокруг свечи, зажженной в темноте.

КОЛЯ. Колечком? Значит, и вы вспомнили меня? Или вы не Элла?

ЭЛЛА. Так же и с аурой каждого человека.

КОЛЯ. В свое время я прочел несколько брошюр, так что в общих чертах представляю. Только все равно в парапсихологию не верю, как и прочую мистику. Впрочем, если хотите… Вы приземлились прямо в моем саду? Ведь я точно помню, что закрывал калитку на ночь.

ЭЛЛА. Но она была открыта. Как же я сквозь нее прошла? Ничего не помню… Только сам полет.

КОЛЯ. Вспомнил! Это называется амнезия – частичная потеря памяти. Это излечимо, не волнуйтесь. Главное, не спешить вспоминать. Пусть само… Скорее всего, мы с вами жили на одной планете.

ЭЛЛА. Значит, в разных измерениях или в другом времени. Понимаете? Трудно объяснить без физических терминов.

КОЛЯ. Ничего, мы учились в техническом вузе.

ЭЛЛА.  Дело в том, что мы с Юриком совершали полеты в параллельных мирах. Сначала я оказалась в безжизненной пустыне, окруженной неприступными горами, потом попала в оазис. Там были пальмы, ужасно жарко, но все женщины ходили в черном, укутанные с головы до ног. И мужчины не снимали пиджаков, когда валялись в траве. Странный такой мир, чем-то похожий на наши восточные страны.

КОЛЯ. А кто такой Юрик? Физик-теоретик или пилот-практик?

ЭЛЛА. Психотерапевт, он сопровождал меня во время полета. На каком-то острове в океане меня чуть не сожрали папуасы, и он немедленно скомандовал: "Возвращайся домой!".

КОЛЯ. А сам с туземцами остался?

ЭЛЛА. Вы напрасно смеетесь. Вдруг среди райского наслаждения появляются тупые свирепые рожи, раскрашенные черным и белым – представляете! – дикий диссонанс людского невежества с гармонией в природе.

КОЛЯ. Бедный Йорик! Вы его поразительно знакомо назвали, на английский манер.

ЭЛЛА. Вы знакомы с Долгиным?

КОЛЯ. Известная фамилия. Только раньше его звали Георгием.

ЭЛЛА. Правильно! А мы в студенческие годы дразнили его Жоржик-Коржик. Я так испугалась тех дикарей, что припустилась назад. В результате потеряла связь с Юриком и не смогла рассчитать правильно скорость при посадке.

КОЛЯ. Так аборигены сожрали Коржика или нет?

ЭЛЛА. Юрика на острове со мной не было, все это время он на Собачке сидел. А я промахнулась и мимо его дома, и мимо своего – и оказалась в том темном лесу, который там, на горизонте. Всю ночь блуждала между сосен, ждала его, кричала: "Юрик!" – думала, услышит, может, знак какой подаст. Было холодно, темно и жутко. На рассвете вышла к вашим дачам. И эта елочка мне сразу напомнила детство!

КОЛЯ. Елочка? Мы виделись с вами совершенно точно.

ЭЛЛА. Очень может быть, только я второй день никого не узнаю. Но рада, что Юрик меня к вам направил. Еще бы узнать – зачем. Здесь все так необычно. С одной стороны, как будто похоже на наш мир. Только небо чуточку другое. Ярче, что ли. И растительность пышнее.

КОЛЯ. Вы тоже заметили? Меня с тех пор, как я проснулся, не покидает ощущение, будто привычные вещи выглядят сегодня иначе. Да и сам как будто… Легкость в каждой мышце, как в невесомости. Очертания предметов резкие, как на кодаковской фотопленке. И кажется, за ночь все в саду подросло, все знакомо и в то же время немного иное… Никогда бы не поверил, что возможны такие встречи!

ЭЛЛА. Почему меня вдруг поманила ель в вашем саду? Почему захотелось посидеть в этой беседке, увитой цветами? Раз вы меня узнали, значит, можете догадаться, зачем меня сюда послали.

КОЛЯ. Такая точно ель и эти кусты китайского лимонника росли давным-давно в твоем дворе. На нашем курсе училась маленькая такая миленькая девушка. Мы ее звали Елочкой. Вы на нее ужасно похожи, я сразу заметил, только сначала глазам не поверил. Ведь прошло столько лет, целая эпоха.

ЭЛЛА. Почему Елочка? Нет, вряд ли это я…

КОЛЯ. Вас зовут Элла Короткова. Верно?

ЭЛЛА. Вы не ошиблись? Фамилия ни о чем мне не говорит.

КОЛЯ. Погодите, у меня закружилась голова. Или я сплю? Прошел бы на улице мимо – ни за что не узнал бы! Все эти годы я помнил тебя молодой, нашей маленькой Елочкой!

ЭЛЛА. Откуда такое смешное прозвище?

КОЛЯ. Не знаю, не помню. Но уверен, что это вы!

ЭЛЛА. И я верила, что встречу человека, который мне все разъяснит. Но Эллу Короткову не помню…

КОЛЯ. Наверно, это девичья фамилия. Ты ведь замужем?

ЭЛЛА. Да, кажется, была. Только он сейчас на Сухой Реке.

КОЛЯ. Правильно, так у нас называют одно из кладбищ. Он умер?

ЭЛЛА. Переселился в лучший из миров.

КОЛЯ. Надо же, и тут совпало. Только моя лежит на Архангельском, третий год пошел. Выходит, я был прав, мы с вами с одной планеты и живем в одном городе.

ЭЛЛА. Не то что имени – не помню даже его лица! (Плачет). Наверно, у меня все было как у всех: муж, дочь, работа, дом. Жизнь прошла – и лучше не вспоминать… Не хочу о грустном. Лучше расскажите еще про Эллу Короткову из того прекрасного мира. Вдруг и правда я была той Елочкой?

КОЛЯ. В нее полкурса были влюблены. Елочка жила на Старой Проломной, почти напротив церкви. В двух кварталах от институтской общаги, если идти через "Бегемот". Так называли пивную, где студенты сидели со стипендии. Оттуда все заваливались Елочке. Она была самая красивая в нашей группе. Поразительно, как она умела ценить чужую любовь, даже если не отвечала взаимностью. Никого не оскорбила, не оттолкнула. Соперники из-за нее никогда не ссорились, напротив, все продолжали виться хороводом вокруг Елочки. Своего рода "Клуб одиноких сердец", как у битлов поется… Так и собирались все вместе в ее дворе. Редкое качество держать всех на расстоянии и в то же время быть со всеми накоротке.

ЭЛЛА. Вы ее тоже любили, Николай Петрович?

КОЛЯ. На курсе меня звали Колечком. Но она меня называла ласково – Колечкой. Мне ужасно нравилось, потому что рифмовалось с Елочкой.

ЭЛЛА. Вы писали стихи? Кажется, припоминаю худенького черненького мальчика, который приходил по понедельникам…

КОЛЯ. Понедельников – моя фамилия. Никак не вспомнишь, что ли?

ЭЛЛА. Как жаль, что у меня амнезия. Приятно встретить поклонника своей молодости. Кажется, я была неплоха собой, несмотря на малый рост.

КОЛЯ. Ты и сейчас замечательно выглядишь, хоть и провела ночь в страшном лесу. Кстати, может, желаешь отдохнуть, прилечь? Потом я отвезу тебя домой. Можешь на меня рассчитывать.

ЭЛЛА. Если бы я знала, где мой дом. В параллельном мире с трудом вспоминаешь свой реальный мир. Лишь отдельные картинки, значение которых не совсем понятно. Граница между сном и явью призрачна, прозрачна. Мы порой не замечаем порога и существуем сразу в двух мирах.

КОЛЯ. Романтично, конечно, однако принять за строго научную концепцию – извини! Мы учились в сугубо техническом вузе, всю жизнь работал в космической области, так что не привыкли к лирике.

ЭЛЛА. Вы космонавт?

КОЛЯ. Встречался со многими из них, участвовал в подготовке стартов. В детстве, конечно, мечтал, как все пацаны. Но стал обыкновенным конструктором – и ничуть не жалею. В ЦУПе не раз бывал, в Центре управления полетами под Москвой. Впрочем, насколько могу судить, ваша с Юриком техника пилотирования куда проще. Без колоссальных затрат, как в настоящей космонавтике.

ЭЛЛА. Вам об этом с ним бы спорить, он в этом деле лучше разбирается.

КОЛЯ. Помнится, Долгин был материалист-карьерист, комсорг пожизненный. Как его занесло в экстрасенсы?

ЭЛЛА. Юрик лечит биоэнергетикой, у него диплом международной академии. Не помню, как называется, подробностей не знаю. Он рассказывал, что во сне наше "я" вылетает из физической оболочки и путешествует в параллельных мирах. Наяву полеты ничем не отличаются. Только не подумайте, будто я ведьма какая-нибудь.

КОЛЯ. Значит, ты сейчас в параллельном мире. Выходит, я тоже сейчас сплю? Ущипни меня, пожалуйста.

ЭЛЛА. Уже пробовала. В параллельном мире боль чувствуешь даже острее.

КОЛЯ. В образном смысле, конечно, мы с тобой существуем в параллельных мирах. Ведь надо же – тридцать с лишним лет прожили в одном городе и ни разу не повстречались на улице, не пересеклись по работе и не имели общих знакомых! Как такое может быть? Впрочем, наше КБ было засекречено.

ЭЛЛА. У вас была очень интересная работа!

КОЛЯ. Вас ист дас? Разве бывшие сокурсники все еще на «вы»?

ЭЛЛА.  Извини, пожалуйста! Расскажи о себе. Как ты попал в космонавтику?

КОЛЯ. После КАИ закончил аспирантуру в Москве, защитил кандидатскую по стыковочным узлам орбитальных станций. Потом попросился обратно, на производство. Дослужился до заместителя главного конструктора. В общем, было интересно. Только жаль, что жизнь пролетела уж очень быстро. И теперь, когда станцию "Мир" затопили…

ЭЛЛА. Как затопили? Когда?

КОЛЯ. В районе той самой Океании, где за тобой гонялись папуасы. Об этом писали во всех газетах. В вашем параллельном мире разве нет газет?

ЭЛЛА. Не знаю, давно ничего не выписываю. Что же случилось с "Миром"?

КОЛЯ. Просто исчерпал ресурс. Станция лет пять перелетала больше отведенного ей срока. Новое поколение построит свой "Мир". Что ты на меня так смотришь?

ЭЛЛА. Горжусь, что пью чай с таким человеком! Всю жизнь работал для космоса! А я все эти годы где была? Не знаешь?

КОЛЯ. Кажется, тебя распределили после института на авиастроительный.

ЭЛЛА. На завод? Да, помнится, я там работала совсем немного. Потом, кажется, преподавала в авиатехникуме. А дальше?

КОЛЯ. Вернувшись из Москвы, одногруппников я уже никого не встречал. Зашел к тебе во двор, но там никто Коротковых не помнил. Надо же, жизнь целая прошла! И теперь, возможно, ты явилась ко мне со своей орбиты, чтобы напомнить мне… Может, я ошибался, что не искал тебя? Все некогда было – работа, командировки на Байконур. У нас не приветствовались знакомства на стороне, секретность все-таки… Елочка моя, может, мне надо было тогда пригласить тебя на танец?

ЭЛЛА. Когда?

КОЛЯ. Мы учились на третьем курсе, отмечали Новый год в общежитии. Потом в парк пошли, на Черное озеро, где был каток и елка. Я первым вышел на дорожку. И не пьяный особенно был – а тут с первого шага поскользнулся и хлоп прямо виском о заграждение!

ЭЛЛА. Какой ужас! Вот этот шрам, как продолжение брови, у тебя с того случая?

КОЛЯ. Зарубка на память. О тебе.

ЭЛЛА. Я с вами была на катке?

КОЛЯ. Перед тобой-то и выпендривался, мол, гляди, какой ловкий! Когда меня на лавку усадили, ты мне кровь снегом останавливала, а я молил, чтобы она подольше не сворачивалась… Ты потащила всех к себе домой, чтобы мама оказала мне первую медицинскую помощь. Она у тебя была врачом, глазником.

ЭЛЛА. Окулистом она была, верно. Только той новогодней истории что-то не помню.

КОЛЯ. Никогда не забуду. В ту ночь ты от меня не отходила, все хлопотала с ваточками, бинтиками. Второго января должны были экзамен сдавать, а у меня лицо распухло словно блин.

ЭЛЛА. Бедный Колечка!

КОЛЯ. Вот-вот, именно так ты повторяла: "Бедный Колечка!" – когда среди всеобщего веселья вдруг оборачивалась ко мне, сидевшему рядом с забинтованной головой. Ничего удивительного, что ты не помнишь. У тебя в ту ночь было слишком много кавалеров. А для меня это был лучший Новый год в жизни.

ЭЛЛА. А что экзамен? Мы его сдали?

КОЛЯ. Наверное. Это уже не так важно.

ЭЛЛА. Кто из гостей был тогда у нас? Мама была, а еще кто?

КОЛЯ. Кто-то из родственников, кажется. Муж с женой и с ними сын. Толстый такой школьник, спал на твоей постели. Мы крутили проигрыватель в твоей комнате, танцевали, смеялись, а он так и не проснулся. У тебя тогда были самые модные пластинки. "Королева красоты", помнишь?

ЭЛЛА. "По переулкам бродит лето"? Господи, я даже мелодию вспоминаю. А еще была такая модная песенка, японская. (Напевает, смеется).

КОЛЯ. Совершенно верно. На нее потом сделали русский перевод: "У моря, у синего моря". У тебя были сразу оба варианта – на одной стороне русский, на другой японский. А я так и не решился пригласить тебя на танец. (Протягивает руку, но она отдергивает свою, встает). Испугал? Что ж делать, понимаю, сейчас я для тебя как те туземцы. Из параллельного мира.

ЭЛЛА. Я не помню тебя, извини… Память у нас – сейчас одна на двоих.

КОЛЯ. Готов поделиться с тобой.

ЭЛЛА. Я уже поняла, догадалась. Поделись, вспомни все. Тебе сейчас это особенно нужно.

КОЛЯ. Почему – мне? А тебе?

ЭЛЛА. Ты прожил счастливую яркую жизнь! Тебе есть чем гордиться, сказать себе, я кое-что оставил после себя.

КОЛЯ. На что это ты намекаешь? Да, я слишком много мечтал о звездах, задрав нос к небу… чтобы теперь копаться в земле. Привыкать к новой форме, какую примет мое тело. Скоро все там будем.

ЭЛЛА. Не думай об этом. В сущности, ничего плохого с тобой не произошло. Это вовсе не страшно.

КОЛЯ. А что со мной произошло? Ты думаешь, я сплю?

ЭЛЛА. Нет. Не тревожься. Тебе нужно что-нибудь по саду помочь? Я с удовольствием. (Подходит к ведрам, заглядывает). Могла бы ведра таскать. А что в них? И почему в воду провод тянется?

КОЛЯ. Походная стиральная машинка.

ЭЛЛА. А почему не крутится?

КОЛЯ. Стирает ультразвуком. От тонкой вибрации грязь отстает, оседает на дно, и одежда становится чистой.

ЭЛЛА. Вот что значит конструктор! А поливаешь какими ведрами?

КОЛЯ. Вот еще, воду на себе таскать! Стоит крантик открыть… Из того бака вода побежит по подземной дренажной системе под клубнику. От этого крана – в малину со смородиной. Полив сразу к корням, ничего не достается сорнякам.

ЭЛЛА. Гениально!

КОЛЯ. Всем это давно известно. Что замолчала? Уж не хочешь ли снова плакать?

ЭЛЛА. Нет, мне хорошо. Увидела тебя и поняла, посмертие – это совсем не страшно.

КОЛЯ. Посме… Позволь, с чего ты решила, что умерла?

ЭЛЛА. Я? В параллельных мирах нет принципиальной разницы между живыми и ушедшими. В тонком теле возможно общение.

КОЛЯ (смеется). Так это меня записали в жмурики? Пардон, но я не хочу умирать, тем более, когда встретил тебя! Меня не очень устраивает такое объяснение нашей встречи.

ЭЛЛА. У тебя есть иные варианты? Сам говорил, что тебе сегодня все кажется другим, что как будто невесомый. Сам назвал меня добрым ангелом.

КОЛЯ. Это так бывает? Впрочем, кто же знает доподлинно, как бывает по ту сторону… Ты меня огорошила. Цветущий сад, безмятежное утро. Все действительно похоже и не похоже. Согласен, наша жизнь есть сон. Но солнце! Оно такое настоящее.

ЭЛЛА. Солнце – то единственное, что остается общим для всех миров, так Юрик говорил. Вспомни, что было с тобою вчера?

КОЛЯ (выходит из беседки, подставляя лицо солнцу, закрывает глаза). Собственно, почему бы и нет… Вполне могло случиться, что заснул вчера – и не проснулся. Точнее, проснулся в ином измерении, сошел на другой остановке. Вспомнил, вчера вечером у меня слегка прихватывало сердце. Перетрудил, когда таскал перегной под смородину.

ЭЛЛА (подошла к нему, обняла сзади за плечи). В книгах про реинкарнацию пишут, в первые минуты человека там встречают близкие люди. Или давние знакомые, с кем он виделся в молодости.

КОЛЯ. Ко мне послали тебя – мою любовь на третьем курсе? Ведь Елочка была первой любовью… Тогда получается, ты и сама умерла?

ЭЛЛА. Я не помню… Только один полет вспоминается ярче всего. Значит, меня послали, чтобы помочь тебе.

КОЛЯ. Если посмертие и впрямь такое, то в принципе ничего не имею против. (Обернулся). Нет, Элла, извини, давай рассуждать логически. Сегодня утром я проснулся у себя на даче с предчувствием, что случится нечто необычайное… Выходит, случилось? С другой стороны, я все помню. Кто я, где нахожусь. Помню вчерашний день в деталях. Ко мне приезжали дочь с зятем и внучкой, мы собрали первую клубнику. Редиски, укропу им нарвал, связал пучками, чтобы взяли с собой. Они оставили продуктов мне на три дня. Наконец, у меня при себе документы, я могу любому доказать, что прописан в этом городе, что являюсь владельцем этого сада. Пенсионное удостоверение при мне. А ты? Не помнишь, как тебя зовут, откуда прилетела.

ЭЛЛА. Хочешь сказать, что это я могла сойти не на своей остановке? (Плачет). В самом деле, ведь это могло же случиться! Как можно закрывать глаза на очевидные факты? Целую ночь в лесу проходила. Представляешь, когда совсем стемнело и я не знала, куда идти, споткнулась в темноте о взгорок. С такой удобной выемкой. У меня совсем уж не было сил бояться, свернулась в ложбинке колечком и тут же заснула. Не знаю, сколько спала, но проснулась от холода – вижу, стало светать… Не будем о грустном, лучше еще расскажи о той Елочке, которой я не помню. Ты в самом деле уверен, что это я?

КОЛЯ. Совершенно. Хотя не могу понять, за что такое счастье? Ведь это не может быть простой случайностью, верно? Значит, я был хорошим человеком, да?

ЭЛЛА. Та ямка в темном лесу, и ледяной холод в предрассветной мгле. Это блуждание между сосен… Значит, это не ты, а я умерла?

КОЛЯ. Успокою: не похоже, что ты сейчас растаешь в воздухе, улетишь с первым порывом ветра. Вообще, давай договоримся, о смерти ни слова. Лучше выработаем более утешительную версию. Ты  говоришь, Юрик тебя отправил в параллельные миры. А как он это делает? Попробуем описать по порядку всю цепочку.

ЭЛЛА. Я легла, закрыла глаза. Расслабилась.

КОЛЯ. А что он в это время?

ЭЛЛА. Я не видела, что он делал надо мной руками. Только слышала, как говорил: "Ты не чувствуешь ног, не чувствуешь тела, не чувствуешь своих рук…"

КОЛЯ. Понятно! Он тебя загипнотизировал. Это очень даже правдоподобно. В состоянии гипноза еще не такое можно внушить. И меня можешь считать своей галлюцинацией.

ЭЛЛА. Возможно… Только как же выйти из гипноза?

КОЛЯ. Если предположить, что в под гипнозом ты ушла от него и заблудилась, то нужно найти этого чертова Юрика, бедного Йорика, чтобы вывел тебя из гипноза!

ЭЛЛА. А где мы его найдем?

КОЛЯ. Мало ли… Через две аллеи живет знакомая артистка, у нее есть мобильный телефон. Можно попросить разрешения. Позвоню зятю на работу. Тот через справочное попробует найти. В общем, что-нибудь придумаем. А сейчас не будем спешить. Может, спит еще артистка. Сначала и правда грядки польем.

ЭЛЛА. А я со стола уберу. Все это можно в дом отнести?

КОЛЯ. Да, конечно. На веранде раковина для посуды.

ЭЛЛА. Какие у тебя в домушке непривычные круглые окна, словно иллюминаторы космического корабля.

КОЛЯ. Это от списанного катера, на котором мы свои макеты испытывали.

ЭЛЛА. Как здорово! Мне нравится в твоем саду. (Уходит с чашками в дом).

КОЛЯ (смотрит ей вслед). Или я и в самом деле не проснулся? Картинка четче, чем всегда. И ведь не спросишь никого, соседи как назло попрятались. Елочка! Как же я жил без тебя? Как жаль, что мы встретились в таком состоянии… И кто в состоянии ответить – она или я? (Она выходит). Что-нибудь нужно?

ЭЛЛА. Извини, мне неудобно спросить…

КОЛЯ. Туалет? В том углу среди малины.

ЭЛЛА. Нет, я хотела подержать за руку.

КОЛЯ. Все не веришь, что я вполне материальный? Пожалуйста.

ЭЛЛА. У тебя такие теплые ладони. А у меня, наверное, очень холодные. Неужто правда я умерла? Нет, мы же договорились, ни слова…

КОЛЯ. Нужно посидеть на солнышке. Видно, с ночи не можешь согреться. Только не плачь! Хорошо, чтоб тебя успокоить, готов согласиться, что это не ты, а я – того…

ЭЛЛА (осторожно прижалась к нему). Бедный Колечка… Нет, ты не бедный! Вас всех будут помнить через сто и двести лет как основоположников. Может, даже в энциклопедию включат.

КОЛЯ. Про меня уже есть в технической энциклопедии. Только в Германии, на немецком языке. В этом смысле, действительно, я не боюсь забвения. Но может, все же я еще немножечко жив? Послушай, как сердце бьется!

ЭЛЛА. Мне так хорошо с тобой. Не хочу, чтобы меня разгипнотизировали. В вашем мире намного лучше, покойнее. Даже если это называют смертью…

КОЛЯ. Не бойся, ничего страшного не произошло. Ведь по сути ничего не изменилось. Как можно считать себя мертвым, если я мыслю и чувствую? Знаешь, вы летаете в параллельных пространствах, а я увлекся путешествиями в прошлое. Вспоминаю наше КБ, как работали ночи напролет… И ничего в прожитом не хочется исправить. Разве что тот Новый год. Не хватило смелости, а может и нахальства. Пригласил бы, признался в любви… Вдруг все бы изменилось?

Она прижимается к нему, медленно танцует. Звучит неземная музыка. Похоже на дальний колокольный благовест, птичье пение усиливается. Мужчина и женщина стоят обнявшись. За забором показался маленький худой старичок. Тревожно взглядывает на парочку, но видит лишь широкую спину Коли и ее руки у него на плечах. Проходит мимо, скрывается.

ЭЛЛА. Кто там прошел? Надо было пригласить меня на танец сорок лет назад. В результате я вышла замуж за того, кто оказался самым настырным. Три года он ходил за мной – расшугал всех ухажеров.

КОЛЯ. Кто прошел? Где? Наверное, соседи просыпаются…

ЭЛЛА. Ты говори. Тебе нужно выговориться. Так будет проще освоиться в новом…

КОЛЯ. Выходит, все-таки меня назначили жмуриком! А ты всего лишь выполняешь поручение – принять исповедь новопредставленного Колечки, утешить напоследок? Черт побери, заманчиво… Хотя и очень грустно.

ЭЛЛА. Не поминай чертей! Один уже прошел сейчас туда, налево. Наверно, все подстроено специально, чтоб тебе было легче свыкнуться с мыслью…

КОЛЯ. Знаешь, не очень хочется верить в этот бред. Лучше давай считать, что друг другу снимся. Во сне наши души летают в параллельном пространстве и времени. Так, кажется?

ЭЛЛА. А чем это отличается?

КОЛЯ. Все же приятней. Хотя, в самом деле, без разницы – во сне это с нами или уже после смерти. Не плачь, считай уж лучше меня, раз тебе трудно… В принципе, внутренне я давно был готов. Переход не стал резким, значит, легко отделался.

ЭЛЛА. Пожалуй, я тоже не боюсь… Возможно, в молодости я ошиблась, не разглядела тебя. Прошла мимо. Может быть, теперь мне дали возможность вернуться обратно? Хоть напоследок исправить ошибку? Бедный Колечка! Зачем же ты вчера таскал навоз? Быть может, ты еще пожил бы…

КОЛЯ. Не будем о грустном. Нам дана возможность вспомнить прежних Колечку и Елочку. Не будем терять времени.

ЭЛЛА. Ты говорил, вчера приезжали дочь с зятем. Вы вместе все живете?

КОЛЯ. У них своя семья. Дочь привела его в нашу двухкомнатную квартиру. А когда меня проводили на заслуженный отдых, выяснилось, что не нажил я ни отдельного угла, ни машины, ни приданого дочери. Нечего оставить, только жилплощадь.

ЭЛЛА. У меня тоже дочь. И тоже внучка. Живем тоже в моей двухкомнатной квартире. У нас замечательные отношения. С внучкой настоящие подружки, секретничаем о ее ухажерах. Хотя ей всего одиннадцать. Кажется, ее мать немного завидует нашим отношениям. Дочь стала более внимательной к ней, и ко мне. Вот только как их звали и где мы жили? Не могу вспомнить…

КОЛЯ. Само после вспомнится.

ЭЛЛА. Ты считаешь?

КОЛЯ. Память так устроена: чем больше напрягать мозги, тем хуже. Надо успокоиться, расслабиться – и воспоминания сами потекут. Для этого начнем выполнять простые действия.

ЭЛЛА. Верно, я ведь не закончила с посудой. Она на веранде. А куда я пошла?

КОЛЯ. Подержать меня за руку.

ЭЛЛА. Да, она у тебя была такая теплая… Правильно, теплая! И сразу вспомнила: теплая вода осталась в чайнике, чтобы посуду мыть!

КОЛЯ. Логика железная. Только не уходи.

ЭЛЛА. Вода остынет.

КОЛЯ. Да я не про посуду. Ты совсем не уходи, а? Мы так странно встретились. Мне бы не хотелось тебя вдруг потерять… Опять.

Она уходит на веранду, он возится со шлангом, протянутым от бака. За забором снова появляется старик, идущий уже в другую сторону. Он останавливается и обращается к Коле.

ЮРИК. Простите, вы тут не видели?

КОЛЯ. Чего?

ЮРИК. Извините, я хотел спросить…

КОЛЯ. Кого?

ЮРИК. Вас.

КОЛЯ. А вы нас знаете? Впрочем, в свое время я был весьма популярен.

ЮРИК. Я вас не знаю. Просто подошел спросить.

КОЛЯ. Спросите, но в калитку не входите.

ЮРИК. Тут сейчас никто не проходил?

КОЛЯ. Проходил. Урод такой, на черта лысого похож. Вы разве с ним не встретились?

ЮРИК. Нет, мне никто не попадался.

КОЛЯ. Странно, сказали, он только что ушел туда. Вы его еще догоните.

ЮРИК. Я только что оттуда.

КОЛЯ. А сам-то ты откуда, говоришь? Редиску воровать, поди, забрел?

ЮРИК. Зачем?.. Нет, я ищу женщину. Такая маленькая седенькая женщина, платье в мелкий цветочек. Она мимо вас не проходила?

КОЛЯ. Вон оно что. Проходи.

ЮРИК. Простите… Значит, проходила?

КОЛЯ. Глухой, что ли? Проходи, говорю.

ЮРИК. Я же только спросил. Какие все неприветливые…

КОЛЯ. Проходи, не задерживай. Ходют тут всякие… Юрики.

ЮРИК (хотел было уйти, но прозвучавшее вдруг имя его парализовало). Простите… Это вы мне? Откуда вы знаете, как меня зовут?

КОЛЯ. Вы тоже меня узнали, хотя я всю жизнь был засекречен, работал на закрытом объекте. Значит, шпионили за мной?

ЮРИК. Мы с вами встречались? Вы меня ни с кем не перепутали?

КОЛЯ. Все про вас знаем. Долгин Георгий Ефимович, тысяча девятьсот сороковой. Член того-сего. Не привлекался, родственников осужденных не имел. Он же бедный Йорик, Юрий Долгорукий, Жоржик-Коржик. Это все не вы? Тогда извините, гражданин, ошибочка вышла. (Уходит в дом).

ЮРИК. Одну минуточку! Эгей, хозяин… Черт те что! Какой-то чокнутый старик. Откуда он меня знает? Мало ли. За всю-то жизнь разве всех упомнишь. (Приоткрыв калитку). Гражданин! Извините, можно вас на минуточку.

КОЛЯ (выходит). Тихо ты, хозяйка отдыхает.

ЮРИК. Извините мою назойливость.

КОЛЯ. Не заходи в калитку, говорю же русским языком, не пересекай границы! А ты всегда назойлив был. Все интересовался, кто с кем дружит, что болтают, как выпьют. Неужто не признал меня, Юрик? Где ж твоя фотографическая память на лица?

ЮРИК. Возможно, борода мешает. Но поскольку вы мое имя помните… Готов предположить, что мы знакомы.

КОЛЯ. Кто ж тебя не знает! Знаменитый экстрасенс.

ЮРИК. Вы были на моих коллективных семинарах?

КОЛЯ. Я был на собраниях, что ты проводил.

ЮРИК. А после сеансов оздоровления, простите, вы не заметили изменения самочувствия, улучшения состояния?

КОЛЯ. Еще как! Сердце вот прихватило. Я умер сегодня во сне.

ЮРИК (обескуражен). Вы нарочно хотите запутать меня? Или запугать? Напрасно морочите мне голову.

КОЛЯ. Ты сам кому хочешь голову задуришь. После твоих речей хотелось, задрав штаны, бежать из комсомола. Это Есенин. Мной перефразированный. И многих ты вылечил, Кашпировский?

ЮРИК. Специально не считал, но многие потом благодарили. У кого седина пропала, у кого шрамы зарубцевались.

КОЛЯ. Седина? Но зачем же ее лечить? И шрамы у мужчины вроде украшения. Разве это делает человека молодым и здоровым?

ЮРИК. Семинары или индивидуальные сеансы вызывают всплеск жизненных сил в человеке, а организм потом сам разберется со своими болячками.

КОЛЯ. Как просто! Вот у меня в саду чудеса покруче. Мне удалось остановить время. Скажем, какое сегодня число?

ЮРИК. С утра было пятое.

КОЛЯ. Это у тебя там, за забором. А на моем участке все еще четвертое июня. И солнце застыло в сорок третьем градусе над горизонтом.

ЮРИК. Очень любопытно. Все же, если нетрудно, представьтесь, пожалуйста.

КОЛЯ. А я уже! Преставился – и сам поначалу не заметил. Хорошо люди добрые подсказали. А ты, экстрасенс, разве не замечаешь по биополю?

ЮРИК. В каком, простите, смысле?

КОЛЯ. Ну не зря же тебя сюда потянуло. К нашим оградкам, цветочкам… Или, может, ты тоже того?

ЮРИК. Я? Извините, странный у нас разговор получается.

КОЛЯ. Да, странный я. Не странен кто ж? Так, может, ты сюда войдешь? (Юрик осторожно входит). Вот – и тебя калитка пропустила!

ЮРИК. Здесь женщина с утра не проходила? Мы как будто на стихи перешли…

КОЛЯ. Ага! И это ты заметил. А говорил, что не того.

ЮРИК. Кого "того"?

КОЛЯ. Из наших будешь. Не зря же ты меня признал.

ЮРИК. Простите, мы с вами вместе работали?

КОЛЯ. Мы работали, да, а вы только всех поучали, как нужно работать. Мы грызли камень науки, овладевали профессией, а вы призывали учиться, учиться и учиться.

ЮРИК. Так мы с вами в институте вместе?

КОЛЯ. "Вместе"! Тебя же никогда на лекциях не было, а оценки вам ставили автоматом, как активистам.

ЮРИК. У нас такой уже возраст, внешне трудно узнать друзей юности. Неужели я так мало изменился?

КОЛЯ. Я тебя совсем не узнаю! Ты был таким материальным атеистом. А теперь доверчивых клиентов отправляешь в параллельные миры.

ЮРИК. Никак не могу вас узнать. После института пришлось сменить ряд должностей, работать на избирательных участках. Столько людей через меня прошло…

КОЛЯ. Это ты по ним прошелся. Сначала паровозом, который вперед летит. Теперь парапсихологией всех лечишь. Ты просто пара-шут. Через "у" или "ю"?

ЮРИК. Постойте, дайте сказать. Раз мы учились вместе, вы наверняка помните Эллу Короткову?

КОЛЯ. И очень даже коротко ее знал.

ЮРИК. Вот совпадение! Ведь именно ее я здесь ищу.

КОЛЯ. А что она натворила? Тоже редиску с грядок на базар таскает?

ЮРИК. Далась вам эта редиска! Странный дед, то ли заговаривается, то ли придуривается… Все же, вы не могли бы представиться?

КОЛЯ. Сказал же, уже.

ЮРИК. То есть… какая жалость, тогда я не расслышал имени.

КОЛЯ. Да ты не бойся, это только поначалу жалко. А как подумаешь, ведь наша жизнь… И ее конец, быть может, лишь начало чего-то нового! И я уже не я – лишь "тень из тех теней, которая однажды, испив земной воды, не утолила жажды…"

ЮРИК. Это аллегория?

КОЛЯ. Это Тарковский. Не режиссер, его отец. Поэт. Он тоже умер. Как все мы тут… Или по-прежнему станешь отпираться, мол, живой?

ЮРИК. Ваши намеки непонятны и неприятны.

КОЛЯ. Как же ты тогда вошел в калитку? Ведь она была закрыта на засов. К нам в песочницу живые заходят лишь по выходным и по церковным праздникам.

ЮРИК (молчит, мучительно обдумывает ответ). Все-таки… Как прикажете вас называть?

КОЛЯ. У тени нет имени, ее вызывают по-иному.

ЮРИК. А как "по-иному"?

КОЛЯ. Колечка-Колечко.

ЮРИК. Очень приятно. А Колечко – это вроде как бы украинская фамилия?

КОЛЯ. А Долгин, поди, церковнославянская. В "Отче наш" молитве "долги наша" переводится как "наши грехи".

ЮРИК. В другой раз я бы с удовольствием подискутировал. Но теперь хотелось бы…

КОЛЯ. Другого раза не будет. За грехи придется отвечать.

ЮРИК. Ой, ну хватит, знаете, не надо!

КОЛЯ. Не надо? Ты не хочешь, значит, говорить о Елочке?

ЮРИК. Так вы ее правда видели! Где она?

КОЛЯ. Елочку ли я не видел! Да я ее сам посадил, гляди, какая выросла. А под ней ты видишь беседку. Наши тени могут присесть в тени лимонника и побеседовать не торопясь…

ЮРИК. Это замечательно, конечно, но сейчас нету времени.

КОЛЯ. Ага! Вот оно, и тебя уже прет! И ты заметил, что в саду моем не стало времени. И солнце не идет по небосводу, можешь нарочно последить за тенью. И на вопрос: "Который час?" – никто здесь не ответит, потому что батарейки кончились!

ЮРИК (непроизвольно смотрит на запястье, где у него нет часов). В самом деле, а который час? У меня часы сломались, третий день хожу не-с-часный. Собрался с пенсии купить дешевые, одноразовые…

КОЛЯ. Другого раза не будет. Нам часы без надобности.

ЮРИК. А у соседей?

КОЛЯ. Так и соседей нет!

ЮРИК. А у жены?

КОЛЯ. Какой жены? Моей жены?

ЮРИК. Вы сказали, она спит на веранде…

КОЛЯ. Когда я сказал? Жена моя, Долгин, уже три года как не на веранде. Болела долго, а теперь отмучилась. Отдыхает. Впрочем, об этом я тебе говорил.

ЮРИК. Странный разговор у нас получается. (Садится в беседке). Колечко, вы производите впечатление здорового, рассудительного человека. Однако говорите о таких вещах, что мороз по коже…

КОЛЯ. И это ты заметил? Так, за шагом шаг, тело остывает и превращается в тень.

ЮРИК. Ну сколько можно! Помилосердствуйте… Я хотел узнать о Коротковой Элле Олеговне, которую в студенческие годы мы действительно звали Елочкой. Вчера она ушла из дома и не вернулась. Ее дочь мне позвонила, просила помочь. Ночью ее видели в окрестностях санатория, за тем лесом. Я ее с семи утра ищу… И вдруг встречаю вас. И вы знаете о ней. Следовательно, вы ее сегодня видели?

КОЛЯ. Вчера. Сегодня. Завтра. Все это так условно. Я любил ее на третьем курсе. И вот теперь… "Как сорок лет тому назад, сердцебиение при звуке твоих шагов…" Опять Тарковский. Значит, я ее сегодня увижу? Или увидел. Времени как категории не существует. Или как там в твоих "измах"?

ЮРИК. Ну все! Довольно вы надо мной поизмывались. Оставим эту игру – кто кого догонит. Вы ее видели, этого достаточно. Как ваше имя?

КОЛЯ. Допустим, видел. А что ты с ней сделал? Как допустил, чтоб она ушла, не помня, как ее зовут, где дом, в котором живет. Лишь твердит о каких-то полетах в параллельных мирах.

ЮРИК. Я обо всем расскажу. В том числе про полеты. Когда узнаю, с кем имею честь.

КОЛЯ. Честно скажи, психотронное оружие на Елочке обкатывал?

ЮРИК. Так… Вы испытываете мое терпение. Где она?

КОЛЯ. Нет, сначала ты ответишь. По всей строгости.

ЮРИК. Законов я не нарушал.

КОЛЯ. Мы будем судить тебя по высшим законам, в которые ты по незнанию тыркаешься со своими сеансами. И срок наказания будет не год и не двести лет. Вечные муки совести!

ЮРИК. Она просила показать иные миры. Я лишь ввел ее в транс, а она вдруг поплыла, глюки словила. Сначала пальмы видела с незрелыми кокосами, потом лазурный берег с папуасами. В принципе, полеты считаются безобидным упражнением на расслабление. Вызывают оздоровительное воздействие. Я многих отправлял в путешествие по подсознанию, им действительно помогало. Просто не ожидал, что Елочка так улетит.

КОЛЯ. Как можно экспериментировать, если не знаешь, какие могут быть последствия? Прямо убил бы тебя… Впрочем, поздно уже.

ЮРИК. На что вы, извиняюсь, все время намекаете? Хватит, я больше не играю! Что это за футбол такой, когда на футболке соперника номера нет и игра идет в одни ворота.

КОЛЯ. В твои.

ЮРИК. Я рассказал все. Теперь откройтесь, кто вы? Откуда меня знаете?

КОЛЯ. Говорю же, меня больше нет. Ты пришел за Елочкой? Она на веранде случайно заснула. Всю ночь прошаталась в лесу. (Юрик бросился к веранде). Но я тебя пущу туда, если скажешь, что намерен делать дальше?

ЮРИК. Домой отведу.

КОЛЯ. Ты знаешь, где она живет? И как? Раз ушла оттуда, значит, ей там плохо? Живет, сказала, с дочерью и зятем…

ЮРИК. Еще внучка. Она в интернате за городом. Сегодня должна приехать на летние каникулы.

КОЛЯ. С молодыми Елочка ладит?

ЮРИК. Как могут на кухне две хозяйки… Я предложил перебраться ко мне. У меня большая двухкомнатная квартира, в центре, с высокими потолками. На одного.

КОЛЯ. Ишь ты! Не зря, выходит, в начальство выбивался?

ЮРИК. Только чем теперь за эти хоромы расплачиваться? На квартплату полпенсии уходит. В общем, Элла обещала подумать. С дочерью ее мы обо всем договорились. Судите сами, этот вариант всех совершенно устраивает. Дочь с мужем поживут отдельно. И нам вдвоем легче будет. Елочка собиралась мне помогать на сеансах, вести запись пациентов. Решили осенью вернуться к этому вопросу. Лето Елочка хотела побыть с внучкой…

КОЛЯ. Ага, выходит, у вас уже все решено. Однако жениху ждать невтерпеж? И ужик решил тогда действовать гипнозом…

ЮРИК. Ну хватит, в самом деле! И так я чувствую себя ужасно. Зачем же добивать?

КОЛЯ. Вот! Уже каешься и чувствуешь себя, как карась на сковородке! А говоришь, не того…

ЮРИК. Я не давил ей на психику, поверьте. Мы решали ее личные проблемы.

КОЛЯ. Я ее любил. Но никогда не стал бы добиваться взаимности через гипноз.

ЮРИК. При чем тут любовь? Это было сорок лет назад.

КОЛЯ. Я тоже думал, сорок лет. А оказалось, времени нет совершенно. Прошедшее уместились в этом садочке, как в авоське.

ЮРИК. Вы что же, Елочку все эти годы любили?

КОЛЯ. Не знаю… А ты?

ЮРИК. В нашем-то возрасте! В позапрошлом году она пришла на мой семинар. До этого мы изредка встречались, конечно, знали через знакомых, кто как живет… Елочке после моих сеансов стало лучше, она почувствовала себя моложе. Ей захотелось глубже вникнуть. Опять же квартира в центре. Хотела, чтобы дочь пожила отдельно. Почему бы остаток жизни вместе не пройти?

КОЛЯ. Какой остаток, оставь надежды всяк в моем саду!

ЮРИК. Вы опять?!

КОЛЯ. Это не я, это Елочка догадалась, что мы все ку-ку. Пришлось согласиться. Сошлись на том, что жизнь – это тонкая грань между явью и сном. Вот она и заснула, свернувшись колечком. Хочешь разбудить? И увести?

ЮРИК. Это единственный способ вернуть ей память. Постараюсь вывести ее из транса так, чтобы она окончательно очнулась лишь у себя дома, среди родных людей. Возможно, тогда она вспомнит и себя, и дочь, и внучку.

КОЛЯ. А меня? Будет считать случайным встречным в параллельных мирах?

ЮРИК. Иначе Елочка запутается: где явь, где сон и полеты…

КОЛЯ. Вот ведь как вывернулся, змеюка! И мы никогда с ней не встретимся?

ЮРИК. У вас есть другие варианты? Вы хотите ей помочь? Пусть поверит, что ее астральный контакт с Колечком был в иных мирах – это вернет Елочке память, восстановит психическое равновесие. Не то, боюсь, дочь не сдала бы ее в психушку. Зятю давно хочется.

КОЛЯ. Шантажировать вздумал, на жалость давить? Не дождешься! Я нашел ее через столько лет – и просто так исчезнуть, чтобы она считала, будто меня нет на белом свете?

ЮРИК. Зачем все усложнять? После я ей объясню, что вы были реальный. Передам, что вы хотели бы встретиться. Если она захочет – разве я стану препятствовать?

КОЛЯ. Еще как! Где гарантии, что ты ей все расскажешь?

ЮРИК. Я вам оставлю номер телефона. Свой. Им телефон до сих пор не провели. Где-нибудь через недельку, думаю, созвонимся и встретимся втроем.

КОЛЯ. Третий лишний.

ЮРИК. Колечка, ты что, и правда ее любишь?

КОЛЯ. Не надо телефона. Говори адрес. Я пишу.

ЮРИК. И позволите нам уйти, чтоб она вас не видала?

КОЛЯ. Какая улица?

ЮРИК. Собачка. Знаешь? Недалеко от сада "Эрмитаж".

КОЛЯ. Помню, конечно. А дом?

ЮРИК. Мой адрес запомнить легко – дом один и квартира один.

КОЛЯ. Зачем мне твой? Ты Елочкин диктуй.

ЮРИК. Она живет на Жилке?

КОЛЯ. Что за Жилка, почему не знаю?

ЮРИК. Жилкомплекс – так новостройки за тем лесом называют. Давайте нарисую. А то с первого раза никто не может найти. Базарчик на Ленинградской знаете?

КОЛЯ. Где по воскресеньям блошиный рынок? Однажды бывал.

ЮРИК. Вот-вот! За магазином два дома, третий за ними. С улицы его не видать. По этой схеме легко найти. (Рисует). Четвертый этаж, квартира 74.

КОЛЯ (прячет бумажку с адресом). И что теперь? Будить ее или дождемся, пока проснется? А я уйду в тень. Спрячусь за беседкой.

ЮРИК. Так я пошел?

КОЛЯ. Постой. Последнее. Запомни, как бы ты ни вился вокруг Елочки, змеюка, знай, я ее найду! И тебя в твоей сталинке в центре.

ЮРИК. Со своей стороны рад был свидеться с однокашником, хотя, простите, вас не вспомнил. Да, жизнь прошла. С нашего курса не так уж много осталось…

КОЛЯ. Разбрелись по разным мирам. Возможно, когда-нибудь параллельные пересекутся. Ладно, буди!

Коля уходит за беседку, наблюдает за происходящим. Юрик входит на веранду. Через некоторое время выбирается оттуда, пятясь задом. Оборачивается и не видит Колю.

ЮРИК. Колечко… где вы? Что с ней? Давно?..

КОЛЯ. Что с ней случилось?

ЮРИК. Холодная.

КОЛЯ. Тебе почудилось.

ЮРИК. Она не дышит! Вот ваш футбол в одни ворота. Измывались надо мной, "нет времени"! А Елочка лежала все время рядом… Я мог ее спасти.

КОЛЯ. Опомнись, бедный Йорик! Иди, буди, верни ее на землю!

ЮРИК. Да, я сейчас. Попробую. Возможно, клиническая смерть…

КОЛЯ. Ну, что стоишь! Пусти, я сам…

ЮРИК. Только через мой труп! Если она вас увидит… Как я верну ее память? Ради нее прошу, не для себя!

КОЛЯ. Точно разгипнотизируешь? Ради нее готов. Лишь бы она пришла в себя, вернулась к себе домой.

ЮРИК. Ой!

По витражу веранды изнутри вдруг прошла рука. Ладонь сползает по стеклу. Коля толкает Юрика навстречу Элле, сам скрывается в саду.

ЭЛЛА (замирает на пороге, закрыв глаза ладонями). Как ярко светит солнце. Колечка, ты где?

ЮРИК. Осторожно, тут ступенька. (Берет ее за руку). Ты меня слышишь? Я помогу.

ЭЛЛА. Юрик! Как ты меня нашел? (Жмурится на солнце). Так я заснула?

ЮРИК. Не открывай глаза, пока они не привыкнут к свету. Через полчасика мы будем дома.

ЭЛЛА. А где мы сейчас?

ЮРИК. Полет заканчивается. Я нашел тебя, как спящую красавицу, в саду, в беседке, увитой плющом.

ЭЛЛА (с мягкой улыбкой). Это китайский лимонник. Он рос в нашем палисаднике, в старом дворе на Проломной.

ЮРИК. В параллельных мирах не существует понятия "время". Сама посуди, ваш старый дом давно снесли, а лимонник по-прежнему цветет. Пошли, дорогая моя Елочка, твоя внучка из интерната приезжает. Ты помнишь, как зовут любимую внучку?

ЭЛЛА. Не помню… Сколько много света…

ЮРИК. Правильно, Света! А дочь как зовут? Нам нужно спешить, чтобы оказаться дома, когда они приедут из интерната.

ЭЛЛА. Да-да, только надо же проститься с Колечкой. Где он?

ЮРИК. Ты видела кого-то здесь из старого двора?

ЭЛЛА. Из нашей институтской группы.

ЮРИК. Ты здесь была одна. Я нашел тебя по энергетическому следу. Впрочем, это неважно. Нам нельзя больше здесь оставаться, надо спешить. Ты ведь хочешь домой, хочешь узнать родных тебе людей и все вспомнить?

ЭЛЛА. Вспомнить все. Хочу! А что надо делать?

ЮРИК. Все будет хорошо, лишь глаза не открывай. Слушай только мой голос. (Подчеркнуто, акцентируя "ш"). Ты меня хорошо слышишь?

КОЛЯ (выглядывает из-за беседки). Шипит словно змея.

ЮРИК (делает ему умоляющие жесты, продолжает). Ты слышишь лишь мой шепот. И наши шаги. Мы пошли пешком, там шоссе, маршрутки ходят до вашей Жилки.

КОЛЯ. Убить тебя мало!

ЭЛЛА. Кто это сказал?

ЮРИК. Не открывай глаза! Ты слышала потусторонние голоса? Ты слышала угрозы в мой адрес? Здесь становится слишком опасно. Нужно скорей возвращаться домой.

ЭЛЛА. А к Колечке мы когда-нибудь еще слетаем?

ЮРИК. Как только снова звезды встанут в нужной конфигурации. Это просто фантастика, что я тебя здесь нашел. Меня подсознательно вывело в это место, я узнал твой двор. Мы обязательно сюда вернемся! (Делает жесты Коле, как бы подтверждая, что сделает все как обещал). Не сжимай так мою руку, впереди ровная тропа.

ЭЛЛА. Твоя рука холодная и липкая… Колечка, прощай. Я вернусь.

Они уходят. Коля выбрался из засады, глядит им вслед.

КОЛЯ. Две тени промелькнули и исчезли. Пропало лето… Прошлое меня настигло – в насмешку или в отместку? Но адрес Елочки остался. Как жить теперь в саду? Прости, малинка! Елочка, лимонник, не скучайте, я вернусь! (Уходит в дом).

Конец первого действия.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

(ВТОРОЙ ПОЛЕТ)

Тот же сад, что три месяца назад. Деревья и кусты вокруг заметно пожелтели, но по-прежнему темнеет ель и цветет китайский лимонник, увивший беседку. Солнце светит даже ярче, чем летом. Коля выходит из дома, теперь он без бороды. Жмурится на солнце и чихает с удовольствием.

КОЛЯ. Слава Светлому Миру, в котором мы пребываем! Ты гляди, как зябко подбородку с непривычки. (Направляется к малине, срывает ягодки, жует). Надо же, опять поспела! Вот что значит – время остановилось. Все так же с утра четвертое июня и солнце стоит над горизонтом под углом сорок три градуса! Я же говорил, что параллельные миры пересекутся, а значит, что-то необычное обязательно случится. (Поворачивает к спрятавшемуся в малине зеленому домику туалета, дергает ручку. Но дверь оказалась запертой). Что за новости! Может, крючок с той стороны упал и защелкнулся? Чем его поднять? (Со стола в беседке берет нож, идет обратно, но останавливается, предупрежденный кашлем из-за зеленой двери). Кто там?

ГОЛОС. Занято.

КОЛЯ. Занятно… Кем же, интересно? У нас все дома. А для гостей, кажется, не самое подходящее время. Да и место, признаться…

ГОЛОС. Я хотел попроситься, но времени не было.

КОЛЯ. Это точно, в моем саду оно давно не ночевало. Так что сколько бы вы ни прятались, времени не выиграете, все равно придется выйти!

ГОЛОС. Тогда нож положите.

КОЛЯ. Вот еще! Это кухонный, к холодному оружию не относится. А мне спокойнее. Выходите, руки поднимите вверх. На пороге остановиться.

Из туалета выходит Юрик. Одет изысканно, в сером пальто, черной шляпе. С белой седой бородой его не сразу можно узнать.

ЮРИК. Я у вас последнюю бумагу извел. У вас нет еще рулона?

КОЛЯ. Вам что, не хватило?

ЮРИК. Извините за деликатные подробности, но с утра чувствую в животе некоторый дискомфорт. Еле успел добежать.

КОЛЯ. Почему же именно ко мне? Можно было под любым кустиком.

ЮРИК. На аллее как-то неудобно…

КОЛЯ. А никого нет кругом. С первого сентября дачники съехали, повели внуков в школу. Какие церемонии… Неудобно, видите ли. А удобно врываться в частные владения к незнакомым? Пугать на старости лет… Знаем мы, зачем вы поутру в сады повадились. Наберут авоську яблок – и на базар. Как раз хватает опохмелиться. Да еще с бодуна брюхо прихватило…

ЮРИК. Николай Петрович, вы ли это? Куда девалась ваша борода?

КОЛЯ. Вы что, меня действительно знаете?

ЮРИК. А разве вы меня не узнаете? Опять в футбол играете, понятно.

КОЛЯ. Я не пью, видите ли, не имел никогда привычки.

ЮРИК. Я тоже, знаете. И по чужим садам яблок не таскал. Я – Юрик.

КОЛЯ. Вас что, с завода послали?

ЮРИК. С завода меня послали, в самом деле. Куда подальше. Хотел про вас узнать через совет ветеранов. Оказалось, у них только союз молодежи есть, а ветераны давно не собирались.

КОЛЯ. К первому октября соберутся, накануне Дня престарелых. Так вы ко мне как общественник к общественнику?

ЮРИК. Нет, как частное лицо по личной части. Понедельников, кончайте прикидываться, вы же меня узнали!

КОЛЯ. Мы с вами вместе работали в КБ?

ЮРИК. Мы вместе учились. Моя фамилия Долгин. Три месяца назад я здесь был, увозил домой нашу Елочку.

КОЛЯ. Мою елочку домой хотите? Вряд ли это вам под силу, тут даже бензопилой не справится. Тут спецсредства нужны, циркулярка, стреловой кран.

ЮРИК. Вы все прекрасно поняли. Я про другую Елочку – про Эллу Олеговну Насыбуллину, в девичестве Короткову. У вас что, и впрямь память отшибло?

КОЛЯ. Я тебе сейчас самому отшибу! Полетишь у меня… Залез в чужой сад, бумагу дефицитную извел да еще издевается.

ЮРИК. Охота вам так неуклюже притворяться? Мы были летом.

КОЛЯ. Не было такого… Голос, вроде, знакомый, но внешность не та.

ЮРИК. Полеты в параллельном мире. Сначала прилетела Элла Короткова, наша бывшая сокурсница, ваша юношеская любовь…

КОЛЯ. А потом ты ее увел. Ничего не было. Я вычеркнул из памяти все, что может омрачить мою растительную жизнь.

ЮРИК. Не пойму, зачем вы голову морочите…

КОЛЯ. Если ты Юрик, почему с бородой? Тот был пониже ростом и поплюгавей, что ли. Или экстрасенс Долгин теперь занялся переселением душ? Где такое чучело взял напрокат?

ЮРИК. Значит, вы меня вспомнили. Опять футбол в одни ворота.

КОЛЯ. Это ты меня решил отфутболить. Адресок написал, схему начертил. Дом ее с улицы, видите ли, найти трудно. Надул, чтоб я ее не смог найти?

ЮРИК. Каюсь, Колечка-Колечко. Смалодушничал, а лучше сказать, перестраховался. Вы ведь тогда не назвались полным именем. Это потом на заводе я справки навел. Узнал про знатного конструктора стыковочных узлов Николая Петровича Понедельникова, давнего своего сокурсника. Вот тогда-то и припомнил нашего тихоню Колечку-Колечко. Ну, здравствуй!

КОЛЯ. Вспомнил, наконец, Жоржик-Коржик. Впрочем, с нами, общежитскими валенками, ты и раньше не здоровался.

ЮРИК. Просто неудобно было из-за двери… Николай Петрович, не хочу вас задерживать. Дело в том, что Элла снова ушла из дома, ее дочь мне позвонила.

КОЛЯ. И ты пошел по старому следу? Ничего не скажешь, хорош ищейка.

ЮРИК. Ей пойти больше некуда было. Раз она не приехала ко мне.

КОЛЯ. А ты все мечтаешь, что она переедет в твою двухкомнатную, в центре? Будет тебе кашку варить, пеленки стирать?

ЮРИК. Во всяком случае, мы с ней договорились, как только внучку в сентябре отправят в интернат.

КОЛЯ. А Елочку отправят снова в желтый дом. Куда вы ее уже сдавали пятого июня.

ЮРИК. Сдала дочь, точнее, зять настоял.

КОЛЯ. По твоему совету. Они тебя, как психотерапевта, послушались.

ЮРИК. Так вы в курсе всего? Значит, первая любовь на третьем курсе действительно отправилась вчера сюда? Как я предполагал…

КОЛЯ. Я все три месяца был в курсе, что с ней. Ты надул с адресом, но твой было действительно легко запомнить. Первый дом и первая квартира, недалеко от сада "Эрмитаж".

ЮРИК. Так вы к нам приезжали на Собачку?

КОЛЯ. Я был бесплотной тенью. Или ты, экстрасенс, не чувствовал ее присутствия? Что, дрожишь? Боишься?

ЮРИК. Да нет, наоборот, мне стало жарко в пальто. (Снимает его вешает вместе со шляпой на гвоздик, что у входа в беседку). С утра казалось, будет холодно.

КОЛЯ. У вас, за оградой, возможно. (Снимает ватник, бросает на скамью). А в моем саду остановилось утро четвертого июня.

ЮРИК. Эта игра становится утомительной. Я вынужден был подчиниться ее безумным правилам. Но теперь – извините. Где Элла?

КОЛЯ. Придет, раз больше некуда идти. Спасибо за известие. Я ждал три месяца – и вот дождался! Уж больше ее не упущу. Спасибо, бедный Йорик! Ты честно исполнил эпизодическую роль вестника. Но извини, за стол не приглашаю. Сам понимаешь, жду даму сердца. И нечего шпионить.

Слышится свист чайника. Коля бежит на веранду. Юрик подкрадывается, вглядывается сквозь витражи, стараясь разглядеть, кто не веранде.

КОЛЯ. (выходит с чайником и рулоном туалетной бумаги). Вот, кстати, и чайник закипел. Что, вынюхиваешь? Думаешь, опять на веранде спит? Неужто я ее ночевать в таком холоде бы положил? Эх ты, сыщик!

ЮРИК. Выходит, ее здесь не было?

КОЛЯ. Значит, придет, говоришь? (Доливает горячей воды в рукомойник, что прибит на стене туалета, передает чайник Юрику). Сначала я буду спрашивать, а ты отвечать. Дай только умоюсь. Пока чай разлей. (Скрывается за зеленой дверью).

ЮРИК. Спасибо за доверие. На сколько чашек, две или три?

КОЛЯ (выходит). А на вид тебя не признаешь. Подрос, что ли? (Умывается из рукомойника). Или растительность на лице добавила солидности?

ЮРИК. Сказала, ей нравятся бородатые.

КОЛЯ. Вот те на… Какая жалость, а я только вчера свою мочалку сбрил. Привыкаю к босому лицу. (Вытирается, направляется в беседку). Третью чашку кому поставил? Примету накликаешь: жди гостя! Мы правда Елочку ждем?

ЮРИК. Конечно. Вдруг появится?

КОЛЯ. Появится… А ты ее снова домой отправишь? Опять в дурдом сдашь?

ЮРИК. Я ее не сдавал. Если позволишь, расскажу все по порядку.

КОЛЯ. И попрошу с того момента, как ты увел ее домой.

ЮРИК. Хорошо. В измененном состоянии я вел ее до самого дома, чтобы возвращение ей показалось естественным. Долетели благополучно, посадка прошла успешно. В памяти Эллы это отложилось как переход из мира сновидений в обычную реальность. Для этого пришлось…

КОЛЯ. Внушить, что я ей лишь приснился? А на самом деле Колечка-Колечко давно ку-ку?

ЮРИК. Иначе она не смогла бы прийти в себя.

КОЛЯ. Так память к ней вернулась? Она всех узнала?

ЮРИК. И представь, страшно рада была возвращению. В тот день внучка из интерната вернулась. По Светочке Элла очень соскучилась…

КОЛЯ. Так зачем же ты ее в диспансер сдал, экстрасенс доморощенный?

ЮРИК. Я представляю, кем меня считаешь. Сознаюсь, полеты были Елочке противопоказаны. Я сделал все, чтоб избежать последствий. Предлагал пожить у меня, поработать вместе над восстановлением памяти. К сожалению, Эллочкина дочь, а вернее, зять настояли. Они вообще хотели в психушку, я настоял, чтоб ее положили в неврологию.

КОЛЯ. А в следующий полет ты ее куда отправишь? Чтобы душой и телом она переселилась в твою квартиру, чтобы поверила, будто дочь и внучка остались на другой планете? Как я три месяца назад?

ЮРИК. Ты меня считаешь эдаким манипулятором душ.

КОЛЯ. Да уж!

ЮРИК. Поверь, я стал совсем другим.

КОЛЯ. С виду, может быть. Но сущность…

ЮРИК. Что ты все задираешься? Я в самом деле хочу стать другим. Футбольный матч четвертого июня во мне все вдруг переменил. Мы ведь не знали, что ты у нас в космонавтике трудился, изобрел стыковочный узел.

КОЛЯ. Не я изобрел, на него целое КБ работало, весь завод столько лет пахал.

ЮРИК. Совершенно не меняет дела! Главное, ты жил не зря, от тебя хоть что-то осталось, та же станция "Мир".

КОЛЯ. На дне мирового океана.

ЮРИК. Короткая статья в немецкой энциклопедии – это тоже что-то. А что у нас? Елочка всю жизнь горбатилась – работа, дочка, дом. Я молодость сгубил на комсомольские призывы. Всю жизнь в парткоме, ничему другому в институте не учился. Потом профсоюзы, но и их прикрыли. Всю жизнь потратил на то, чего не нужно было никому. Разве не обидно?

КОЛЯ. Бедный Йорик! Бессмертия захотелось? Вот зачем тебе параллельные миры. Но и туда ты других посылаешь? Или рад бы в рай, да грехи не пускают?

ЮРИК. Что ж, я не сделал карьеры, как вы! И пенсия у меня никакая… Но наша власть и вас не обделила. Ваше КБ работало на космос и номерной завод входил в число элитных, снабженье соответственно… Ему и сейчас не дали развалиться, акционироваться и попасть в руки капитала.

КОЛЯ. Бедный Йорик! Не надоело гонять по свету призрак коммунизма? Мы работали на космос – и жили мыслью, что человечество оставит колыбель Земли, с нашей помощью цивилизация поднимется на новый уровень и человек овладеет космическим сознанием! А ваши пятилетки были нам лампочки.

ЮРИК. И где все это теперь? Вашу станцию «Мир» затопили. Союз развалили. А нас всех на свалку? Обидно, слушай…

КОЛЯ. Что ж, надо уметь уступать дорогу. Меня и сейчас на завод зовут консультировать, но я не иду. Поздно осваивать компьютер, а без него сейчас в нашем деле никуда. В садовом товариществе, уговаривают председателем стать, поскольку все лето живу в саду. Так что «быть никем и звать никак» – это не про меня.

ЮРИК. Потому и догадываюсь, что Елочка придет. Как тебя повстречала, лишь про райский этот закоулок и вспоминает.

КОЛЯ. По твоей милости она попала сюда… Мы в своем КБ, прежде чем наше изделие запустят в космос, тысячи раз все обсчитывали, испытывали в разных режимах и средах, вычисляли десятки нештатных ситуаций. Заметь, мы железки испытывали. А ты живого человека посылаешь, нашу Элку, как раньше Белку и Стрелку, понятия не имея, к каким последствиям приведет!

ЮРИК. Она сама настояла. Говорила, мол, надоела серая однообразная жизнь. Дочь на кухне свои порядки завела, к плите не подпускает. Внучку пристроили в сосновый зимний санаторий, якобы у той легкие. На самом деле маме с папой некогда, а бабушке Светочку не доверяют. Банальный конфликт поколений.

КОЛЯ. Тут ты нарисовался – со своей квартирой в центре.

ЮРИК. Про мои дела ты не можешь судить. Как ни странно, у меня тоже дочь. Вот совпадение! У всех троих дочери. Как у короля Лира. Но именно моя оказалась Корделией: променяла родину на землю обетованную. Уехала на ПМЖ. А потом супруга умерла. От горя. И остался я совсем один. Помнишь, старый анекдот?

КОЛЯ. Почему же один? У парапсихолога Долгина, кажется, море поклонниц!

ЮРИК. Где они теперь? Как узнали, что после моих полетов потекла у Елочки крыша… Теперь в приличном обществе показаться страшно – заклюют.

КОЛЯ. Или заплюют.

ЮРИК. Не пойму, зачем ты все время демонстрируешь враждебность. Ведь я же чувствую, что ты сейчас в хорошем расположении духа. Значит, не в обиде. Мы могли бы вспомнить молодость, нашу веселую компанию.

КОЛЯ. Общежитских вы не брали в свою компанию. Вы были местные, а мы приезжие. Учиться у нас не получалось на пятерки, в комитеты нас не выдвигали. Разумеется, я не в обиде. А враждебность моя оттого, что врага я привык принимать в штыки. Тем более, на своем поле не привык играть от обороны, поэтому буду наступать.

ЮРИК. На любимую мозоль соперника? У тебя неплохо получается.

КОЛЯ. Вот именно, соперника. В юности не довелось драться за даму сердца. Но теперь…

ЮРИК. Теперь-то, в наши годы, вообще смешно.

КОЛЯ. Какие годы! Мне стареть времени нет, часы остановились. С тех пор как тут побывала она.

ЮРИК. Завидую по-хорошему. Овладеть ходом времени – мечта для ученого. Правда, по теории Эйнштейна, это возможно лишь в космосе – при околосветовых скоростях. Хочешь сам туда слетать?

КОЛЯ. Все относительно. В моем садочке каждое утро четвертое июня. А у соседей, которые съехали, календарь замер на тридцатом августа. Участок напротив – там вообще заржавело далекое прошлое. Ты владеешь техникой перемещения в пространстве параллельном, а я научился путешествовать по времени. Хочешь, побывать в будущем? Послать тебя подальше?

ЮРИК. Да нет, если можно, налей еще чаю, покрепче. Говорят, стул закрепляет.

КОЛЯ. Сидел бы дома со своим двусторонним насморком.

ЮРИК. В самом деле, так не вовремя…

КОЛЯ. Вот именно, не вовремя. Тем более, вдруг и правда Эллочка придет.

ЮРИК. Ты ее правда ждешь? Слушай, что ж ты не женился на ней тогда, если любил? Или репутация ее мешала?

КОЛЯ. Какая репутация?

ЮРИК. А то не знаешь, почему ее Елочкой прозвали. А за глаза – Палочкой. Потому что многие попробовали.

КОЛЯ. Слушай, а что же ты сейчас ее к себе зовешь? Или моральный кодекс теперь позволяет? Ну и гадина же ты, Долгин. Дать бы тебе по морде, да поздно уже, не исправишь… Ведь знаешь, ничего у Елочки не было. Ни с одним, сколько нас вокруг не ни вилось. Зачем же говорить! Ладно, допивай и отчаливай. Я тебе на дорожку авоську яблок соберу.

ЮРИК. Позволь, я Елочку дождусь.

КОЛЯ. А не слетать ли тебе в параллельные миры, там поискать ее астральные следы?

ЮРИК. Не могу. При запуске в иные миры я страховал во время полета других, а самому не довелось.

КОЛЯ. То есть не на кого центр управления полетами оставить? Это по-большевистски – все управляешь и ни за что не отвечаешь! А давай я тебя за пультом заменю? Так и быть, буду твоим дублером. Объясни в двух словах, что делать, какие заклинания при этом говорить. С удовольствием пошлю тебя – хоть на Кудыкину гору.

ЮРИК. Напрасно ерничаешь. При внешней простоте, как может показаться со стороны, техника полетов основана на точных закономерностях. Этому долго и серьезно учатся.

КОЛЯ. Вот и научи! Или своим полетам ты двадцать лет учился? Как мы в свое время, аспирантуру закончил, кандидатскую по теме защитил?

ЮРИК. Ну, не кандидатскую, а сертификат имею. Международной академии.

КОЛЯ. Таких дипломов кто угодно нынче на ксероксе напечатает. Так что не важничай. Или слабо лететь? Других, конечно, посылать приятнее.

ЮРИК. Я не боюсь, однако нежданная физическая слабость…

КОЛЯ. Подумаешь, смертельная болезнь! Боишься опозорить нашу космическую державу? Подумают, мы нарочно такого засланца к ним, в мир иной, отправили.

ЮРИК. Пожалуй, в самом деле, сбегаю на дорожку… А ты и правда яблок набери.

Коля уходит в сад. Юрик направляется в другую сторону, находит за раскрытой зеленой дверью куст пожелтевшей малины, выискивает и ест красные ягоды. Из дома выходит Элла, потягивается, жмурится на солнце и чихает.

ЭЛЛА. Будь здорова, как корова, Элла Короткова. В самом деле, ничего не изменилось, снова в саду четвертое июня, понедельник! Как и обещал конструктор Понедельников. Колечка-Колечко, где ты? (Скрипнула дверь туалета). Извини, я такая неделикатная. Пойду постель заправлю.

Уходит в дом. Юрик покидает свое укрытие, перебегает в беседку, натягивает Колин ватник. Возвращается в малинник в тот момент, когда из дома выходит Элла, разговаривая как бы сама с собой.

Я такой сегодня сон чудесный видела! Впрочем, Долгин говорит, лучше сны не рассказывать, если хочешь, чтобы сбылись. А с чего я Долгина вдруг вспомнила?

Юрик выходит из-за зеленой двери. Подчеркнуто долго моет руки. Элла за столом занята бутербродами, в его сторону не смотрит.

Знаешь, Юрик по-своему добрый, только несчастный. Жена умерла, дочь уехала в Израиль. Он погостил у нее по приглашению, но остаться не захотел. Или дочь не захотела. Бедный Йорик нам рассказывал, что все там показалось ему чужим. Главное, мы там никому не нужны. Я совершенно без задних мыслей его пожалела, а он воспринял это как мою благосклонность. Или, еще хуже, заинтересованность в его квартире. Мне же просто интересно было слушать про параллельные миры, парапсихологах и экстрасенсах. Модно нынче это носить, вот все и носятся.

ЮРИК. Модный прикид! Значит, ты просто прикидывалась? А я как всегда поверил женским хитростям. Так мне дураку и надо.

ЭЛЛА. Юрик? Как ты здесь очутился? И зачем ты наклеил бороду? Для маскировки? Ты что, шпионишь за мной?

ЮРИК. Борода – моя. Ты сама сказала, что тебе нравятся мужчины с бородой.

ЭЛЛА. Когда я так сказала? Вот еще! Это старикам борода идет. Или молодым – для солидности. Сбрей сейчас же.

ЮРИК. Ну, это уже слишком! А Понедельников тоже хорош. Придуривался, мол, знать не знаю. Думает, меня обыграл. Как ты здесь оказалась? И что тут делаешь?

ЭЛЛА. Снова прошла через лес. Только теперь – не под гипнозом и не ночью – он оказался небольшой лесопосадкой. По тропинке напрямую я прошла его минут за сорок. Вышла к садам – сразу увидела мою тезку елочку. И поняла, что это было не в параллельном мире, не в другой жизни, а совсем рядом. Зачем ты мне врал?

ЮРИК. Чтобы уберечь твою психику от срыва.

ЭЛЛА. Вот и дети мою психику берегут. Теперь чуть что – в психушку! И все это благодаря тебе.

ЮРИК. Значит, ты нашла его. И теперь счастлива?

ЭЛЛА. Не знаю, как повезет. Пока он приютил меня до холодов.

ЮРИК. А потом? Ты уверена, что нужна ему? Космический конструктор, большой человек, и пенсия у него, судя по всему, не маленькая. Захочется ему возиться с нами, голытьбой? Вспомни свою подругу Мжельскую, у которой пенсия вдвое больше твоей. Ты говорила, стало неудобно с ней общаться, потому что чувствовалась разница.

ЭЛЛА. Когда я говорила? Просто у Саши Мжельской эксцентричный характер. В нашем возрасте столько тратить на косметику! Я смотрелась рядом с ней серой мышкой. А женщине это противопоказано в любом возрасте. Так что иди домой и сбрей седую мочалку.

ЮРИК. Елочка, твоя дочь позвонила мне, они волнуются. Может, лучше все им рассказать? Они будут знать, где ты, не станут беспокоиться.

ЭЛЛА. Вот ей обо всем и доложишь. Я поступила легкомысленно? Возможно. А как вы обошлись со мной? Дочь целиком на твоей стороне, только и мечтает, чтобы я перебралась в твою распрекрасную квартиру.

ЮРИК. В отместку ты перебралась к нему? А когда в саду станет совсем холодно, отключат воду и свет, заметет дороги… Ты вернешься? Ведь у него негде будет, ему самому с детьми тесно.

КОЛЯ (подходит к беседке). А это мы уже сами решим, без тебя. Доброе утро, Елочка моя! Твой чай давно остыл, я новый подогрею. (Передает Юрику авоську). Вот, собрал тебе на дорожку. (Уносит чайник на веранду).

ЭЛЛА. Значит, ты уже уходишь? Как благородно с твоей стороны!

ЮРИК. Выставляете. "Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?" А я вот возьму и останусь! И уйду отсюда лишь с тобой. Или вы меня вынесете вперед ногами.

КОЛЯ (выходит из дома). Это можно. Вперед ногами – это мы с удовольствием.

ЮРИК (пытается вернуть авоську). Куда мне столько яблок? Я не донесу.

КОЛЯ. Донесешь. А теперь поговорим как мужчины.

ЮРИК. Теперь у меня рука одна занята.

КОЛЯ. Тем лучше, зато у меня обе свободны. (Берет его за руку, другой, свободной щелкает по носу).

ЭЛЛА. Мальчики, вы что, драться собрались? Ой, я не могу!.. (Хохочет). Не из-за меня ли дуэль? Ай да рыцари, ничего не скажешь.

КОЛЯ. Напрасно смеешься. При всем идиотизме, как может показаться, в драке двух мужиков за женщину кроется глубокий смысл, доисторическая сила. Это потом выдумали состязаться в славе и богатстве, влиянии и власти. А просто морду набить – это куда приятней и наглядней.

ЮРИК. Конечно, Колечко, ты выше и тяжелей. Физические занятия на свежем воздухе опять же… Но все же бравировать этим, когда у соперника руки заняты, согласись, как-то некрасиво получается!

КОЛЯ. Почему же расписать тебе лицо физическими методами – это не красиво? Может, у меня живописно получится?

ЮРИК. Нет уж, лучше зашли меня на Кудыкину гору, как предлагал. Ведь ты хотел стать моим дублером? Я готов лететь.

ЭЛЛА. Куда вы собрались? Опять?

ЮРИК. На этот раз полечу я. Наш космический конструктор Понедельников выступит в роли центра управления полетом.

ЭЛЛА. Тоже хочешь угодить в дурдом?

ЮРИК. Хочу, чтобы отшибло память. Все забыть к чертям собачьим! Раз ты предпочла конструктора, ничего не остается. Забуду тебя, и не о чем беспокоиться.

КОЛЯ. И забудешь сюда дорогу? Это было бы кстати. Что ж, давай попробуем.

ЭЛЛА. Колечка, ты что, и правда веришь в эту ерунду?

КОЛЯ. Не верю, разумеется. Но вдруг получится? (Юрику). Принцип полетов мне в общих чертах ясен, необходимо уточнить детали. Скажем, что делаешь ты, а что должен делать я.

ЮРИК. Для начала надо потренироваться. Очень важно определить момент, когда возвращаться, и не забыть маршрут, чтоб возвращение шло строго в обратном порядке. Со стороны все это больше напоминает детскую игру.

КОЛЯ. К тому же совершенно дурацкую. А какие слова при этом говорить? Как это примерно выглядит?

ЮРИК. Я сажусь поудобнее в кресло, закрываю глаза, расслабляюсь. Ты протягиваешь руки, вот на таком расстоянии держишь, устанавливаешь энергетическую связь. Нет, проще на ком-то показывать. И тебе не мешало бы тоже попробовать взлететь, чтобы ясно представлять, как это происходит. Вот, садись в кресло. Расслабься. Закрой глаза. Я подношу руку к твоей груди. Чувствуешь?

КОЛЯ. Ты же не дотрагиваешься.

ЮРИК. Не смотри. Просто почувствуй энергетику, поймай сигнал.

КОЛЯ. Как же я ее почувствую?

ЮРИК (начинает говорить тише и медленней). Тепло наших рук излучает инфракрасный спектр – это одна из составных частей энергоинформационного обмена. Теперь чувствуешь?

КОЛЯ (уселся поудобней в кресле, закрывает глаза). А черт его знает, то ли чувствую, то ли сам себе вообразил.

ЮРИК. Вот! Грань между чувственным и воображаемым ты очень точно определил, а это и есть лазейка в параллельный мир. Весь дальнейший полет проходит на грани выдумки и ощущений, в астрально-ментальной плоскости.

КОЛЯ. Ерунда какая… Но если так, то довольно просто и логично получается. Мысленно-чувственное путешествие. В кресле, только без телевизора.

ЮРИК. Точно! Теперь учимся стартовать. Взлет, как и в вашей большой космонавтике, важен чрезвычайно. Снова устанавливаем энергетическую связь. Приготовились. А теперь ты чувствуешь, как из твоей груди, подрагивая от нетерпения, выделяется и плавно поднимается вверх некий сгусток внимания, твоего сознания, внутреннего "я". Ты ощущаешь себя сидящим в кресле – и одновременно поднявшимся на воздух, взлетевшим под навес беседки.

КОЛЯ. Кажется, что-то почувствовал.

ЮРИК. А что-то довообразил? Правильно врубаешься. Теперь попробуй, оставаясь в кресле и не прерывая связи с моей рукой, мысленно подняться еще выше, над дачным домиком. Ощущаешь радость и легкость полета?

КОЛЯ. Ощущаю!

ЮРИК. Замечательно, теперь упражняемся в технике пилотирования. Одной силой мысли – быстрее и медленнее, выше и ниже… Получается?

КОЛЯ. Слушай, а в самом деле здорово!

Слышна то ли дивная музыка сфер, то ли свист закипевшего чайника на веранде. Элла уходит в дом, через некоторое время возвращается с чайником и продуктовым пакетом.

ЮРИК. Отлично, Колечка-Колечко, у тебя здорово получается. Только не теряй головы от удовольствия. Продолжай контролировать кресло и тепло моей руки. Лихачество тут неуместно, как и на шоссе, и в аэровоздушном эшелоне.

КОЛЯ. Всю жизнь мечтал испытать невесомость! Даже просился на борт самолета, где на тридцать секунд создают невесомость, чтоб космонавтам тренироваться. Не взяли, медкомиссии не прошел. Зато теперь могу наверстать!

ЭЛЛА. Кажется, вы собирались недолго? Юрик покажи ему, как делают посадку, скажи, пусть возвращается.

ЮРИК. Ну зачем же, пусть полетает. Физически он меня, разумеется, растопчет и по грядкам закатает. Зато психически я его могу так далеко послать, куда Макар телят не гонял.

КОЛЯ. А куда Макар телят гонял?

ЮРИК. Хочешь посмотреть? Это очень просто делается. Маршрут определить легко. Сосредоточься на телятах – и тебя само собой потянет в ту сторону. Только доверься чувству и не теряй связи с моей рукой.

ЭЛЛА. Юрик. Я боюсь. Ты ничего такого не задумал? Он вернется? Я слишком долго его искала, чтобы так легко потерять…

ЮРИК. Он вернется. Но это будет зависеть некоторым образом и от тебя.

ЭЛЛА. В каком смысле?

ЮРИК. Скажем, ты должна будешь пойти на некоторые условия.

ЭЛЛА. Негодяй! Какие еще условия?

ЮРИК. Ну не такой уж негодяй, как ты думаешь. Хотя бы потому, что никаких условий я пока не выдумал. И о чем тебя попрошу, пока не представляю.

ЭЛЛА. Шантажист!

ЮРИК. Елочка моя, а каково мне было увидеть тебя выходящей из его дачного домика? Что я должен был думать, когда все сразу ясно… Должно же это поражение мне как-то компенсироваться?

ЭЛЛА. А каково мне было увидеть тебя выходящим из другого домика?

ЮРИК. Кстати, ты напрасно о нем напомнила. Мне, кажется, опять приспичило.

ЭЛЛА. Куда? Умоляю, не бросай его! Если энергетическая связь будет потеряна, он не сможет вернуться.

КОЛЯ. Почему же? В любой момент. Я все слышу и все соображаю. Хочешь, прямо сейчас вернусь, а потом мы вместе полетим на Кудыкину гору?

ЮРИК. Не получится. Сначала ты должен долететь туда, куда Макар телят гонял.

ЭЛЛА. Колечка, не открывай глаза! Тебе кажется – это всего лишь игра. Но ты должен закончить полет по всем правилам. Вспомни, что было со мной. Если снова такое случится, я не перенесу…

КОЛЯ. Что-то долго приходится лететь, где Макар телят своих пасет. Я все время лечу на север, уже пролетаю над тайгой. А пастбища не видно.

ЮРИК. А мне, господа, действительно, надо туда.

Бежит в туалет, но только хлопает для вида зеленой дверью, снова прячется за малиновым кустом – наблюдает за происходящим в беседке.

ЭЛЛА. Колечка, продолжай лететь на север. Ты чувствуешь тепло моей руки?

КОЛЯ. Елочка моя, конечно, чувствую. Все замечательно, даже лучше, чем с Юриком было. Только странное ощущение, будто я раздваиваюсь…

ЭЛЛА. Это нормальное ощущение. Но очень опасно перескочить через грань. Ты не должен оказаться в параллельном мире больше, чем в мире реальном. Ты меня слышишь?

КОЛЯ. Твой голос звучит далеко. Разумеется, это игра, детская забава. Почему ты решила, что со мной может произойти что-нибудь?

ЭЛЛА. Потому что сама испытала. И незаметно так залетела, что не смогла вернуться назад. Точнее, память оттуда не вернулась. Никому такого не пожелаю…  Умоляю, не шевелись и не открывай глаза!

КОЛЯ. А он три месяца назад тебя точно так же кинул? Убрал руку, чтобы прервалась связь с большой землей?

ЭЛЛА. Не помню.

КОЛЯ. Не бросай меня, и все будет хорошо. Вот увидишь.

ЭЛЛА. Главное, чтоб ничего тебя не напугало, не увлекайся слишком происходящим. Все правильно, это лишь игра воображения. Но нельзя менять местами восприятие действительности и потустороннего.

КОЛЯ. Ты говори, мне трудно самому лететь и болтать, но нужно все время слышать твой голос. Какая у тебя горячая рука, когда ты говоришь, каждое слово исходит теплой волной. Елочка моя, только не бросай меня!

ЭЛЛА. Я никогда тебя не брошу.

КОЛЯ. Мы без Долгина научимся летать и будем долгими зимними вечерами путешествовать по свету.

ЭЛЛА. У меня рука затекает. Можно, я ее поменяю?

КОЛЯ. Не знаю, попробуй. А давай проверим, точно ли я почувствую момент, когда ты уберешь правую и поднесешь ко мне левую руку. Смогу ли я угадать смену рук до секунды? Готова?

ЭЛЛА. А я ничего не испорчу? Вдруг связь пропадет? Ладно, приготовься. Сейчас. (Меняет руки).

КОЛЯ. Хоп! Есть контакт! Правильно угадал?

ЭЛЛА. Да! Значит, связь существует?

КОЛЯ. Выходит, она вполне реальна. И давай ее сохраним навсегда? Что бы с нами ни случилось, где бы мы ни были.

ЭЛЛА. Я согласна.

КОЛЯ. Мне трудно говорить, а ты не замолкай. Говори все, что приходит в голову.

ЭЛЛА. Мне это кажется или действительно, я будто вижу то же, что и ты. Острые шпили елей до самого горизонта, правильно?

КОЛЯ. Точно! А сейчас на горизонте что-то светлое начинает обозначаться.

ЭЛЛА. Не спеши, нужно все время двигаться с одной скоростью. Довериться естественному ходу событий и наблюдать, как зритель, со стороны.

КОЛЯ. Кажется, я наблюдаю. То ли завод, то ли буровые вышки…

ЭЛЛА. Я тоже их вижу, но не пойму, что это может быть.

ЮРИК (тихо выбирается из укрытия, снова хлопает зеленой дверью для убедительности, направляется к беседке). Полет проходит нормально?

КОЛЯ. В штатном режиме. Елочка – отличный оператор ЦУПа.

ЮРИК. Замечательно. Но не пора ли возвращаться?

КОЛЯ. Сейчас, только разгляжу получше то место, куда Макар телят своих загнал… Мать честная, да это ж космодром! Но почему на севере? Неужто это Плесецк? Я был лишь как-то раз на Байконуре, посылали на подготовку старта. В Плесецке все проще, не такой масштаб.

ЮРИК. И что, на стартовой площадке стоит ракета?

КОЛЯ. Да нет, она пока в горизонтали, на железнодорожных платформах. Давно я не встречал в газетах упоминаний про северный космодром.

ЮРИК. Надо проверить, действительно ли там готовят старт. Посмотреть по подшивкам. А сейчас, если все рассмотрел, пора возвращаться. Насколько я могу судить, в параллельном мире тебе показали именно то, что ты хотел больше всего увидеть.

ЭЛЛА. Ты сам поведешь на посадку или мне продолжить?

ЮРИК. Зачем, у вас такой контакт хороший.

КОЛЯ. Вот именно, к тому же третий лишний.

ЭЛЛА. Тем более договаривались, сам полетишь, а ты обманул, заманил в такую даль…

ЮРИК. Вопрос не в том, как далеко отправить, а как вернуть назад. Поэтому я снова возвращаюсь к условиям, которые ты будешь выполнять.

ЭЛЛА. Как я могу обещать, если не знаю, какие условия? И вообще, не мешай, мне нельзя отвлекаться, терять внимание. (Коле). Что ж ты замолчал? Готов возвращаться?

КОЛЯ. Я жду команды из центра управления полетами.

ЭЛЛА. Ты сейчас уже над самым космодромом?

КОЛЯ. Медленно облетаю вокруг.

ЭЛЛА. Но почему против часовой стрелки? Или мне показалось, что ты именно так двигаешься?

КОЛЯ. Ты гляди, а связь очень даже хорошая. Именно против часовой стрелки я начал облет. Просто немного промахнулся, вышел не прямо к космодрому.

ЭЛЛА. Не спеши. Сделай полный круг и выходи на обратный курс.

КОЛЯ. Задание понял. Приступаю к выполнению.

ЮРИК. Как там погодка?

КОЛЯ. Пасмурно почему-то. И солнца не видать. Вообще все словно в сумерках.

ЮРИК. Не удивительно, ведь там скоро полярная ночь. Плесецк – ведь это в Заполярье?

КОЛЯ. Ба, как же я об этом не подумал… И еще удивляюсь, что они прожектора на объекте не выключат. Солнце, оказывается, давно скрылось за горизонтом, и лишь подсвечивает с юга небосклон.

ЮРИК. Вот солнце и будет ориентиром при возвращении.

КОЛЯ. А я уже лечу на юг, кажется, сейчас наступит рассвет. Бог ты мой, какая красота!

ЮРИК. Елочка, ты не устала? Давай я его поведу.

ЭЛЛА. Не надо, сами научились.

ЮРИК. Но ты не знаешь, как правильно приземляться.

ЭЛЛА. Ты точно ничего не задумал? От тебя можно ожидать чего угодно.

ЮРИК. Я не успел сказать свои условия. Ты остаешься с ним? Я согласен. Только можно, я погощу у вас? Заживем втроем – одной коммуной!

КОЛЯ. Ты очумел? Вспомнил обобществленных жен? Какой развратник!

ЮРИК. Возвращаешься, Колечко? А помнишь, какие города ты пролетал или большие реки? Следи, чтоб не сбиться с курса.

КОЛЯ. Не надейся, змей, с ориентацией у меня все в порядке. Чутье птичье.

ЮРИК. Еще один важный момент. Никогда не оборачивайся назад. Гляди все время вперед, лишь отмечая по сторонам периферическим зрением.

КОЛЯ. Искушаешь меня, как Орфея в аду.

ЮРИК. Поддерживай все время одну скорость. Когда увидишь, что подлетаешь…

КОЛЯ. Не шипи, я не гипнабелен! Колечко не проглотишь, словно кролика.

ЮРИК. Больно нужно гипнотизировать, сам давно попался. Будешь подлетать к дому, сначала погаси скорость, а потом плавно снижайся. И обязательно мне скажи, я переключу на себя управление.

КОЛЯ. Елочке я больше доверяю.

ЭЛЛА. Но я ни разу не сажала ваших шаттлов! Не знаю всех тонкостей.

КОЛЯ. Я имею в виду ель, буду ориентироваться на ее верхушку, как на маяк…

ЮРИК. Елочка, пока он не долетел, позволь сказать тебе два слова наедине.

ЭЛЛА. Как же я могу его бросить?

ЮРИК. Ничего с нашим конструктором не случится.

ЭЛЛА. Нет, я боюсь. Говори при нем, пусть он слышит.

ЮРИК. Хорошо, пусть. По отношению к тебе у меня не было, клянусь, корыстных планов. Ты вправе сама определить, в каком качестве ты в моей квартире перезимуешь. Жены, экономки, домработницы или просто квартирантки. По мне – так лучше на правах старого товарища. Доброй соседки. Приятной собеседницы. Больше того скажу, Колечко мог бы приходить к тебе в гости. К нам в гости. Собственно, нам всем троим там хватит места. Что такого?

КОЛЯ. А ты кто такой?

ЭЛЛА. Колечка, как у тебя дела? Он меня отвлек на минуту…

КОЛЯ. Не чувствую тепла твоей руки. Связь прервана с землей. Я погибаю?

ЭЛЛА (сменила руки). А так чувствуешь? Все это происки Коржика.

КОЛЯ. Где он, змей?

ЮРИК. Я здесь.

КОЛЯ. Кто ты? Голоса не узнаю… Елочка…

ЭЛЛА. Я здесь.

КОЛЯ. Я про ту, что в саду. Как поредела листва, у соседей на участках столько яблок лежит в траве, сквозь кроны видать. И только наша елочка по-прежнему зеленеет и китайский лимонник в беседке цветет.

ЮРИК. Ты уже видишь беседку? Постарайся снизить скорость и медленно спускайся. Очень важно ощутить момент, когда вдруг потемнеет в глазах, и ты снова почувствуешь себя сидящим в кресле.

КОЛЯ. А где я был? Темно в глазах… Я разве не был в кресле? Что со мной?

ЮРИК. Это мы, твои друзья. С возвращением!

КОЛЯ. Откуда?

ЮРИК. Ты не помнишь Плесецка?

КОЛЯ. Какой Плесецк? Где я? Кто вы?

ЭЛЛА. Он нас не узнает…

ЮРИК. Понедельников Николай Петрович, кончай нас разыгрывать. Ты все отлично осознаешь, где ты и кто вокруг тебя.

КОЛЯ. Как вы меня назвали? Подельником? Мы с вами из одной шайки, что ли? Странно, почему-то я не помню совсем своего имени… И вообще, где очутился.

ЭЛЛА. Колечка, не пугай меня! Выпей чаю, я согрела.

КОЛЯ. Мужик, кто эта женщина? Я ее знаю?

ЮРИК. Ты знал ее сорок лет назад. И меня не узнаешь?

КОЛЯ. Мы с тобой на "Авиаприборе" работали. Ты из госприемки?

ЮРИК. Что-то вроде того. Все нормально, товарищ Понедельников. Полет прошел нормально, посадка произведена успешно. Пилот не пострадал.

КОЛЯ. А где он? Что с ним?

ЮРИК. Сейчас его напоят горячим чаем. И отведут пи-пи. И положат бай-бай.

ЭЛЛА. Пей, Колечка, вот сухарики твои любимые.

КОЛЯ. Разве я любил сухарики? "Что-то с памятью моей стало, все, что было не со мной, помню…" Я вот самого себя как будто не узнаю. У вас есть зеркало?

ЭЛЛА. Сейчас принесу. Вы меня нарочно пугаете? (Бежит в дом за своей сумочкой).

ЮРИК. Это пройдет, ничего страшного. Надо просто отдохнуть пару часиков. Пойти в дом и постараться уснуть.

КОЛЯ. В самом деле, клонит в сон. А хозяин не будет ругать, что я забрался в его дом и развалился на кровати? (Заметил авоську с яблоками). Это он кому собрал?

ЮРИК. Это ты наворовал в чужом саду.

КОЛЯ. Зачем?

ЮРИК. На базаре продавать. Чтобы на бутылку хватило.

КОЛЯ. Так я, что ли, надрался? То-то я гляжу, все кружится и ничего не могу вспомнить…

ЮРИК. Вот так-то, Колечко. А ты меня по носу… Дурилка картонная!

КОЛЯ. Не надо, дяденька! Не бейте по носу, я яблоки не воровал!

ЮРИК. Я не физически, есть более изощренные методы…

ЭЛЛА (возвращается с сумочкой). Перестань над ним издеваться! Рад, Долгин, добился своего?

ЮРИК. Чего добился? Он сам хотел полетать.

ЭЛЛА. Он хотел тебя отправить! Ты обещал, что только покажешь.

ЮРИК. Меня отправить? Мы его самого сейчас отправим. Вот доберемся до автомата и позвоним 03.

ЭЛЛА. Только попробуй! (Нашла свое зеркальце, дает его Коле). Уложу его поспать, и все пройдет. А ты забирай свою авоську и уходи.

ЮРИК. Мы уйдем только вместе с тобой. Я обещал твоей дочери.

ЭЛЛА. Мало ли, что ты обещал! Можешь к нам заехать, предупредить, что я жива и здорова, чего и им желаю. Или Саше Мжельской позвони, чтоб она к нам вечером зашла, когда мои придут с работы.

ЮРИК. Как же ты с ним? А если он дебилом останется?

ЭЛЛА. Ничего, перезимуем. Вон вокруг уж осень, а у нас в саду все четвертое июня.

ЮРИК. Это уже не смешно. Последний раз предлагаю, переезжай ко мне.

ЭЛЛА. Последний? Замечательно, наконец-то избавлюсь от твоего попечения. Была тронута столь лестным предложением. Так хотелось оттяпать у тебя квартирку в центре. Но я не поддалась искушению, заметь это, змей.

ЮРИК. Вернись хотя бы к дочери, она же волнуется.

ЭЛЛА. Хватит! Всю жизнь за других волнуюсь. Ии за меня волнуются. Все время была должна – работа, дом, друзья. Дайте хоть теперь пожить, как хочется не другим, а мне. Имею право?

ЮРИК. Как хочешь. Оставайся на пару с этим валенком, который даже имя свое забыл.

КОЛЯ. Кто забыл? Я забыл? А ты кто? А где мы сейчас? И какое сегодня число? Неужели снова четвертое июня?

ЮРИК. Четвертое, четвертое. Вот только откуда в июне столько яблок… Пожалуй, в самом деле заберу. Продам на базаре или возле нашего продовольственного. Куплю бутылочку, напьюсь в однеху и полечу в тартарары…

ЭЛЛА. Счастливого пути. Туда тебе дорога.

ЮРИК. И вы прощайте со своим июнем. Мне хочется обратно в осень. В вальс-бостон.

КОЛЯ (глядится в зеркало). Надо же, совсем не узнаю своего лица. Где борода моя? Где шрам, как продолженье брови? Который сорок лет тому назад я на катке поставил… Он был мне дорог как воспоминанье.

ЭЛЛА. А в самом деле… Я отлично помню шрам. Куда он делся? Колдовство!

ЮРИК. Мои полеты. Говорил же вам, не верили…

КОЛЯ. Прощай, змеюка. Здорово ты меня со шрамом! Я хотел тебе их наставить, а ты мой зарубцевал. Внушает, как сказал бы Хрюн. Думал, я всерьез поддамся твоим фокусам? Голову потеряю? Просто хотелось послушать, что ты будешь говорить Елочке, пока я летаю. Вот и решил, подыграть…

ЭЛЛА. Ты правда в порядке? Как меня зовут?

КОЛЯ. Элла Олеговна Короткова, наша Елочка, которая вчера вдруг заглянула в мой ад-сад и превратила его в рай! А этот тип – Георгий Ефимович Долгин, хамелеон исторического материализма, вообразивший себя инопланетянином. Решил, будто снова повелевает миром. Шиш тебе с маслом, шипящее!

ЮРИК. Я очень рад, ты опять забил. Три – ноль в твою пользу.

КОЛЯ. И будет больше, если не скроешься с глаз моих. Яблоки не забудь.

ЮРИК. Погоди, после матча бывает еще добавленное время. Забить хотя бы гол престижа. Мне дочь писала, что племянник ее мужа, недавно переехавший в Израиль, ушел в киббуц. Это тамошние колхозы, только без нашего раздолбайства. У меня есть возможность погостить у него зиму. Тут меня квартира держит, на кого оставишь… Вот и хочу предложить, поживите у меня. До весны. А там, глядишь, наступит снова четвертое июня – и вы сможете вернуться сюда…

ЭЛЛА. Ты ехал, чтоб это сказать? Врешь ведь! Самопожертвование не про тебя.

ЮРИК. Это я сейчас придумал. Насчет квартиры. А насчет киббуца – правда.  Давно звали.  Всегда мечтал пожить при коммунизме, где все общее и где всего навалом.

КОЛЯ. Но труд там обязательный для всех. Что ты умеешь? Языком молоть?

ЮРИК. Могу копать.

КОЛЯ. Негусто. А еще?

ЮРИК. Могу не копать… Нет, серьезно, я на все готов, что нужно будет. Соглашайтесь, ведь вам негде будет зимовать. И мне будет спокойнее, когда за хоромами присмотрят. И вашим детям свободно, и всем хорошо. Все довольны, все смеются!

КОЛЯ. Ничего не понимаю. Куда мог деться шрам?

ЭЛЛА. Вчера вечером был, я хорошо помню.

КОЛЯ. В самом деле, шрама нет! Значит, в парапсихологии вашей что-то есть?

Снова слышится музыка сфер. Трое возбужденно обсуждают исчезновение рубца над бровью Коли. На этом фоне слышится голос Юрика на фонограмме.

(ЭПИЛОГ ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ)

ЮРИК. Здравствуйте, дорогие Колечка и Елочка! Шолом, как говорят у нас. Их здешний коммунизм всамделишный, но скушноватый. Ощущение, будто выпал из времени, как тогда у вас в саду, только наоборот – на сорок лет вперед. Колины черные шуточки о жизни и смерти тут наполнились новым смыслом: для меня вы все равно что умерли, как и я для вас. Впрочем, за этих глупостей переживать тут некогда! С утра до вечера занят практикой. Мне предложили поработать в здравпункте. Начал с мануалки, помял киббуцкам позвонки. И вот, представьте, бешеный успех! Все валом валят на меня в здравпункт. В полеты никого не отправляю, хватит с меня Елочки, хорошенького помаленьку. Меня тут оставляют еще на три месяца, а через год, возможно, и совсем. Собрание киббуца как решит. Так что вернусь ли к вам, как кончится зима, не знаю… За квартиру за мою платить не забывайте, собаки! Хотя бы время от времени, которого счастливые не наблюдают… На том прощаюсь. Жора. Бейт-Шемеш, что в переводе "город Солнца". Четвертого июня, то бишь сивана. А год – какой хотите!

З а н а в е с

= наверх =