<<< назад    

Ринат Архипов

(Ринат Маннан)

       Я родился 6 февраля 1946 года в городе Чистополь Республики Татарстан в семье служащих. В 1964 году окончил Казанское медицинское училище и работал фельдшером в селе Старые Сосны Клявлинского района Самарской области. С 1965 по 1968 годы служил в рядах Советской Армии. После демобилизации поступил в Казанский мединститут, который оканчил в 1974 году . По направлению работает в Мордовии, а затем возвращается в Татарстан и работает врачом-терапевтом вплоть до выхода на пенсию. Неоднократно награждается Грамотами и благодарностями от администрации лечебных учреждений. Врач-терапевт 1 категории.

Со школьных лет занимается литературой. Начал печататься в районных газетах, а затем и в республиканской печати. Первое стихотворение « Сальвадор» было напечатано в «Советской Татарии» в 1981 году.

С 1962 года по 1964 год член Литературного объединения при Музее А. М. Горького. Руководитель Рустем Кутуй.

Более 500 стихотворений увидел свет в газетах и журналах Татарстана. В 1993 году получил премию от известного фантаста Кира Булычева за рассказ «Озеро», который занял первое место в конкурсе организованном газетой «Молодежь Татарстана».

В 2000 году победитель конкурса юмористических стихов, организованный газетой «Сабантуй».

В 1998 году выходит первый сборник пародий и эпиграмм на татарском языке в издательстве «Таң-Заря» под названием «Подснежник». В 1999 году сборник пародий и эпиграмм в издательстве АБАК под названием «Друзья». В 2001 году выходит книга для детей «Азбука доктора» в издательстве РАННУР 50000 тиражом. В 2003 году издается книга для детей «Откуда берётся мороженое?» в издательстве  ЦИТ. В 2003 году выходит книга в издательстве КГУ «Анатомический театр». Там же издается книга «Микроб» в 2005 году, «Три вечера с дядей Исхаки” в 2007 году, в 2008 году “Алексей Максимович”. В 2005 году в Татарском книжном издательстве выходит книга для детей “Ленивый стол” 5000 тиражом.. В 2008 году в издательстве Дом печати выходит книга для детей “Азбука дяди Исхаки”, “Библиография” в издательсте КГУ. В 2009 году в издательстве Отечество выходят две юмористические книги “Идём в армию” и “Пародии”, а в издательстве Дом печати книга, посвящённая уличной собаке Маше “Наши меньшие братья”. В 2010 году издаются книги “Азбука дяди Равиля”“Азбука дяди Илдара”,“Азбука дяди Назипа”, а также в издательстве Школа книга “Встреча”.В этом же издательстве издаётся первая книга на русском языке “Лимерики” в 2010 году.

С 2004 года член Союза Российских писателей, а с 2006 года член Союза писателей Республики Татарстан.

Награжден Почетной Грамотой КГУ и нагрудным знаком в связи с 200 летием университета.

В 2006 году за активное участие в литературном объединении “Аллюки” и газете “Окно” при КГУ награжден специальным Дипломом.

В 2007 году за успешный труд в области образования и просвещения награжден Дипломом Республиканской премии имени К.Насыри Министерства образования РТ.

Сотни стихотворений и рассказов напечатаны в журналах  таких как Казан утлары, Мирас, Сабыйга, Идель, Сюембикэ, Радуга, Пламя , Скорпион, Школа, газетах Ватаным Татарстан, Мэдэни жомга, Татарстан яшлэре, Шахри Казан, Татар иле, Магърифат, Казанские ведомости, Музейханэ, Окно.

Озеро

Рассказ

Уже третью неделю «пыхтела» необычная установка посреди суживающейся с каждым днём сероватой глади озера Кабан. Любопытные горожане толпами ходили вокруг своего любимого места отдыха. Обнажённые тёмно-зелёные камыши со стороны мечети Марджани далеко уже отстояли от воды. Казалось, вот-вот они стеной двинутся за своей постоянной спутницей – ан нет – вода всё уходила и уходила дальше. «Виновником» всего этого зрелища явился молодой аспирант университета Садреев, который ещё в детстве мечтал достать со дна Кабана затопленный некогда клад татарских ханов. Он даже участвовал тогда в настоящей экспедиции, прибывшей из самой Москвы. В тот год два водолаза вдоль и поперёк ходили по илистому дну озера, с трудом передвигая ноги в абсолютной невидимости, и даже наткнулись было на два огромных предмета, напоминающих сундуки, но затем, потеряв ориентир, так и не смогли вновь отыскать это место. Казалось, счастье так близко! Но не спешил расставаться со своими сокровищами древний Кабан. Со временем мечта мальчика не пропала, как это часто бывает в жизни, а наоборот, укрепилась и переросла в цель жизни. Поступив на физфак, Садреев начал изучать тайны обыкновенной водопроводной воды. Почему так жёстко сцеплены между собой два атома водорода и один атом кислорода? Как эту связь разорвать? И возможно ли это?

Однажды ему, кажется, он учился тогда на втором курсе, попалась небольшая заметка в газете «Комсомолец Татарии», где говорилось, что в Японии создан необычный двигатель, работающий на воде. В результате расщепления воды получается горючий материал для двигателя – водород, а кислород идёт на обогащение окружающей атмосферы. После этого Садреев совсем потерял покой. Значит, можно! Со своими мыслями он поделился с профессорами университета. Но те только похлопывали его по плечу – дерзай! А профессор биофака Галлеев даже сказал, что вряд ли стоит этим заниматься, ибо в многометровых слоях ила, покрывающих дно Кабана, могут находиться опасные болезнетворные микроорганизмы, и поэтому возможны непредвиденные эпидемии. Но Садреев продолжал проводить свои опыты, пропуская воду то через сильное магнитное поле, то через электрическое, а то и радиактивное различной жёсткости  излучения. Шли годы. Вот уже и студенчество позади. Оставшись в аспирантуре, он уже вплотную занялся своей идеей. «Расщепили же японцы!» -часто повторял он себе и вновь принимался за работу, не зная выходных. Однажды ранним майским утром Садреев проснулся от неожиданно простой и красивой идеи. Он даже видел саму установку во сне – её устройство и работу.

Быстренько набросав схему на бумаге, он побежал к своему руководителю – профессору Поспелову. Тот сразу одобрил, и пошла работа. Через месяц установка, очень напоминающая цистерну с квасом, прикреплённая к двум металлическим лодкам, во всю выделяла через одну трубку Н2, а через другую О2. Притихшая гладь озера начала уменьшаться. От глубоководного и грозного Кабана через несколько дней уже оставалась лишь небольшая полоска воды.

- Ещё двое суток работы! – заметил Поспелов своему подопечному аспиранту, сидевшему на переднем сидении «Казанки-5».

- И ещё плюс месяц на просыхание, - улыбнулся Садреев, - иначе не досчитаемся экскаваторов.

И действительно, на второй день «установка Садреева» мягко села на илистое дно, чихнув на прощание белесоватым дымком. Земляные работы, как и предполагалось, начались через месяц в понедельник. Несмотря на рабочий день, десятки тысяч горожан пришли к берегам бывшего озера. Многие уже обзавелись биноклями, чтобы лучше рассмотреть богатства предков. Говорили даже, что все бинокли в городе давно раскуплены и что уже ездят за ними в другие города. Рёв пяти новеньких экскаваторов в центре города был слышен на окрестные кварталы, будто огромные стрекозы, усевшиеся на дно бывшего озера, старались перестрекотать друг друга. К полудню уже выросли огромные чёрные горы вокруг них. Садреев нагнулся и взял кусочек ила.

– Сколько веков ты спокойно там пролежал под толщей воды, и сколько событий за это время произошло! Поспелов тоже взял кусочек ила и стал разминать пальцами.

– Жирный какой! – усмехнулся профессор, блеснув в лучах заходящего солнца стёклами очков. – Но скоро появится что-то и пожирнее!

Скрежет ковша заставил их обернуться. В глубине ямы что-то ярко заблестело.

 – Там монеты, осторожней! – крикнул Садреев экскаваторщику. Тот ещё раз зацепил ковшом илистый грунт и вывалил на поверхность содержимое. Куча жёлтых блестящих монет рассыпалась перед изумлёнными учёными. Вскоре соседний экскаватор вытащил бочонок – тоже полный драгоценностей. Чего только там не было: кольца золотые и платиновые, различные браслеты и перстни, серьги, жемчуга. Вскоре третий экскаватор вытащил огромный кованый сундук с изделиями из золота и серебра – вазы, кувшины, кумганы. До самой поздней ночи продолжалась работа. Она продолжалась ещё три дня. А на четвёртый – экскаваторы встали. На месте раскопок было тихо. Экскаваторщики на работу не вышли. Не было здесь и учёных.

 Садреев лежал в своей постели и постанывал. От высокой температуры зашкаливало градусник, а руки его были в глубоких язвах. Пожилой врач в инфекционной клинике, консультирующий его, сказал:

- Это сибирская язва! Заболевание возникло в результате раскопок  дна озера Кабан. Там, в глубине многовекового ила, и поныне в спорообразном состоянии таятся опасные микробы. Надо срочно установить карантин.

Через неделю молодой организм Садреева начал перебарывать смертельную болезнь. Понизилась температура, появился аппетит, но оставались ещё не заживающие язвы. О кончине Поспелова ему не сказали, так же как и о скончавшихся экскаваторщиках. До выписки. А от бывшего озера Кабан, оцеплённого солдатами местного гарнизона, теперь сильно несло хлоркой. В небе каркало недовольное вороньё.

(газета “Молодёжь Татарстана” № 50 1993 г.)

Донорский день

Рассказ

Стоим курим в больничном дворе. Рашид, наш хирург и одновременно замглавврача по лечебной работе, обращается ко мне:

- Ну, старина, ты в первый раз, наверно, едешь на донорство?

Я киваю головой:

- Да.

- Это бывает только раз в году! – улыбаясь, похлопывает меня по плечу районный стоматолог Ильхам.

- Мы в прошлом году сколько брали-то, не помнишь? – Это он обращается уже к Рашиду. Высокий поджарый брюнет с голубыми глазами улыбнулся:

- Как не помнить! Каждый год почти одно и тоже: два ящика вина и десять литров спиртишки.

- Куда нынче едем-то? – интересуется Ильхам.

- В Ново-Аракчеево, - стряхивая пепел сигареты, отвечает Рашид. – А вон и Толик идет.

К нам приближался здоровяк килограммов под сто сорок в массивных очках. Это наш райпедиатр. Когда к нему на прием мамаша привела своего малыша, так тот, при виде огромных габаритов доктора, стал от испуга хныкать, а когда доктор улыбнулся ему, чтобы как-то расположить к себе, тот стал еще пуще реветь, и мамаше ничего не оставалось делать, как пойти на прием к фельдшеру-женщине.

Толя отрабатывал здесь свой последний год из положенных трех по распределению. Но несмотря на то, что это совсем немного по сравнению с другими докторами, он располагал такими сведениями, что иной не узнал бы и за всю жизнь. Например, о том, что наш главный врач Виталий Егорович скоро будет замминистром. Бывают замминистрами и не из таких еще глубинок.  А дело здесь совсем в другом, а именно, в путях достижения поставленной цели.

Пятидесятилетний Виталий Егорович отдыхал два года назад в одном престижном санатории на Черном море. Очень обходительный  с чуть наметившейся сединой на висках, наш главный сразу  же был замечен там одной дамой, явно старшей по возрасту, но довольно ухоженной и энергичной. В первый же вечер за бутылочкой «сухого» он узнал от нее, что она является одной из многочисленных секретарш высокопоставленного чиновника столицы. Двадцать четыре дня у них прошли как один день. На прощание она крепко поцеловала его в красивые упругие губы и пообещала, что пришлет бумагу из Москвы о его переводе в замминистры. Томительное ожидание продолжалось год. Но обещанная бумага так и не приходила.

На следующее лето они снова отдыхали на Черном море. Обиды он на нее не держал, потому что прекрасно понимал, что этим пережитком прошлого ничего не возьмешь. Единственный путь – это как можно полнее удовлетворить запросы по части любви этой несчастной в личной жизни увядающей дамы из высших кругов.

На прощание она заверила: два- три месяца, от силы полгода, не больше! А пока наш Виталий Егорович стоит у больничного гаража и машет нам рукой – зовет.

Рашид уже знает, что это означает: надо идти к Гале, старшей медсестре больницы, и перетаскивать все необходимое для донорства в УАЗик. За один рейс всего не увезти Загружаем в первую очередь ящик с инструментарием, стерильным материалом, затем запрыгивают две молоденькие медсестрички, которым предстоит в фельдшерском пункте развернуть пункт сдачи крови. Вторым рейсом поехали две бригады врачей, по три врача в каждой, плюс старшая медсестра Галя со спиртом  и двумя ящиками дешевого вермута.

Рашид, Толик и я – это одна бригада. В другой Ильхам и еще двое врачей мужчин: отоларинолог и терапевт. Они все, кстати, живут по соседству, на одной улице прямо у самой больницы и дружат семьями, и поэтому состав бригады у них много лет уже постоянный.

Создание двух бригад на донорство уже давняя традиция. Виталий Егорович приехал еще молодым хирургом, когда это было заведено. А когда сам уже стал главврачом, то для удержания постоянно высоких показателей по сдачи крови, а значит, и очередной Похвальной грамоты  по республике, ввел между ними и соцсоревнование. Сколько людей приведет одна бригада и сколько вторая. Правда, было это в полушутливой форме и никоим образом не влияло на материальное положение врачей, но все же неудобно сидеть за одним длинным столом, сдвинутым из нескольких, в конце рабочего дня и слушать, как главврач будет весьма лестно отзываться об одной бригаде, - и ни слова одобрения о другой.

Обычно работа строится таким образом: одна бригада идет в один конец деревни, другая в другой. Группы деревенского люда, конечно же, лучше сопровождать кому- нибудь, иначе добрая половина из них до пункта сдачи не дойдет, а разбегутся через огороды по самым укромным местам. Но не все укрываются от нас. Мужчины, любящие быть под «мухой», и так околачиваются целый день возле пункта, надеясь проскочить второй раз, сдать еще одну порцию крови и получить за это положенные сто граммов вина.

Женщины кровь сдают просто так, как говорится, за спасибо. Пьянство среди них еще не так выражено, хотя единицы пьющих тоже уже встречаются. Среди нас Рашид самый проворный. Вот он уже выводит из фермы доярок. Те хотят отшутиться, но ничего из этого у них не выходит. Рашид тоже в шутливой форме предупреждает, что аппендициты им, непослушным, в случае чего, будут вырезать только так, без замораживания. Пусть, мол, потом не обижаются. Те смеются, но одна из них, полагая, что останется незамеченной, сворачивает за угол фермы. Но зоркий глаз нашего хирурга тут же примечает: «Эй, тетка!». Та оборачивается и начинает ему объяснять, что, мол, по естественным надобностям охота имеется. Тогда следует указание Толику, чтобы тот подождал ее, и поле чего привел по назначению. После того как эта группа доноров была полностью деморализована и уже ни у одной из них не осталось ни малейшего намерения улизнуть в сторону, Рашид доверяет препроводить их мне. Сам же он заметил стоящую на лугу бабку, что пасла прутиком белых гусей. Быстрыми шагами он добрался до нее. Та начинает разводить руками и объяснять, куда, мол, дену гусей-то, они разбредутся. Но Рашид кричит Толику, который к тому времени  уже возвращается с пункта, чтобы тот быстренько шел к нему. Замглавврача отбирает прутик у бабки и передает его уже подбежавшему Толику.

- Вот он попасет пока твоих гусей. Он во у нас специалист! – и поднимает к верху свой большой палец.

Лицо райпедиатра расплывается в улыбке:

- Не подведу, бабуся, не беспокойтесь.

Идем дальше с Рашидом вдвоем. Стучим в двери, окна. Уже многие прослышали о дне донорства и, конечно же, попрятались. Но есть и такие, которые с пониманием относятся к этому важному мероприятию, особенно старухи, которым уже за семьдесят, и им все равно когда помирать, сегодня или завтра. Но для выполнения плана нам годится и эта публика.

Судя по лицу Виталия Егоровича, он пока еще не очень доволен нашей работой.

- Маловато пока, маловато! – обращается он к нам. – План мы пока выполнили только на одну треть! Надо подтянуться.

Мы его понимаем. План надо не только выполнить, но и перевыполнить. Идем по второму разу по домам. Навстречу попадается Толик. Рашид подтрунивает над ним:

- Ну, как, получилось малость? Что лучше – гусей пасти на лужайке или детишек лечить?

Тот добродушно улыбается:

- Для разнообразия сойдет!

Стучим в высокие ворота. Никого. Заперто изнутри. Пробуем палочкой отодвинуть задвижку. Не удается. Тогда замглавврача кивает нам:

- А ну-ка подсобите, ребята!

Вдвоем с Толиком хватаемся руками в «замок» и Рашид легко перемахивает через забор. Отворяет ворота. Заходим во двор – никого! «Дверь была заперта изнутри, - рассуждает замглавврача, - значит, все равно кто-то должен быть!».  Оглядываемся.

- Эта лестница ведет на чердак?- спрашиваю Толика. Он тоже посмотрел наверх. Но Рашид уже торопливо взбирался по ней. Мы за ним. На чердаке темно после улицы.

- Ну выходи, выходи! – громко скомандовал замглавврача. Или он заметил что, или просто на авось, не знаю, но действительно через минуту из-за дальнего угла печной кладки начал подниматься какой-то человек.

- И не стыдно тебе! – начал стыдить уже немолодого мужчину Рашид. – А ведь взрослый человек!

Тот начал оправдываться:

- Так я же пьян, кому нужна моя кровь?! – в доказательство начал оттягивать нижнее веко. - Смотрите, если не верите. Я же пьян…

- Ничего, ничего, - дружелюбно похлопал его по плечу здоровенный Толик. – Сдавать можно.

Колхозника, который окончательно потерял наше доверие, сопроводили втроем до самого пункта сдачи.

- На чердаке прятался!.. – еще издали кричит Рашид.

Главный улыбнулся и одобрительно кивнул головой – есть еще четыреста граммов к плану.

С противоположной стороны деревни показалась вторая бригада с группой доноров.

- Последние! Больше никого нет, - начал было объяснять Ильхам.

Но Виталий Егорович остановил его:

- План уже есть! Можно закругляться.

Местный фельдшер вместе со своей семьей уже несут нам обед. На столе появляются соленья, яйца вкрутую, душистый ржаной хлеб и деревенские щи с хорошими кусками мяса. Распределяем стаканы. Начинаем с разведенного спирта. Женщинам наливаем красный вермут. Закусываем. Наливаем по второй. Разговор оживляется. Становится шумно и весело. Кто-то вспоминает про прутик, которым Толик пас гусей, кто-то о том, как удалось обнаружить надежно спрятавшегося донора, но, несмотря на все его ухищрения, все- таки привели его и взяли положенных четыреста.

Пора ехать. Усаживаемся в УАЗик, и уже стало не так тесно в машине.

Кто-то садится на колени, кто-то просто плотнее прижимается к соседу.

Начинаем травить анекдоты.  «А что будет, если скрестить ежа и ужа?»

Это начала наша самая бойкая Галя. Тысячу раз слышанный анекдот. Но все равно смешно.  «Два метра колючей проволоки!» - кричит кто-то и под оживление и смех начинает: «А какая разница между женщиной и бутылкой?». Все смеются, выдвигая самые невероятные версии – и тут же новый  анекдот. Вновь взрыв смеха.

Тем временем наша машина уже въезжает в больничный двор. Выходим из машины разгоряченные и шумные.

-А кто сегодня дежурит? – неожиданно раздается чей-то садистский вопрос. Я мгновенно трезвею. Потому, что по графику дежурить-то должен я! Совсем забыл. Подхожу  к главному и умоляю его заменить меня окулистом, старушкой Екатериной Ивановной, которая сегодня не  выезжала с нами на донорство. Виталий Егорович легко соглашается, и я иду домой спать. Завтра  на основную работу.

(журнал Идель № 1 2006 г.)

                   Из книги ЛИМЕРИКИ:

Царь Евсей и сын его Кондрат

(сказка  для взрослых)         

1

Жил-был царь Евсей когда-то,

Был дворец его из злата.

А жена его была

И румяна и бела.

Царь Евсей был верен ей,

Он души не чаял в ней

И любви они помногу

Отдавалися, ей богу.

Царь с женой бывал в постели

Регулярно на неделе-

Муж доволен и жена,

И причём тут сатана,                           

Что в известной поговорке.

Её место на задворке!

Так ли это? Но о том

Вы узнаете потом.

2

Как-то раз под вечерок

На коне верхом сынок

Его родный прискакал.

Он коня слуге отдал,

Сам царевич во дворец

Поскорее: -  Где ж отец?

Вышел царь. Он встрече рад:

- Что случилося, Кондрат? –                            

Он взволнованно спросил.

- Нету больше моих сил

У меня так дальше жить,

Лучше голову сложить!

- Объясни ты поскорей?-

Просит снова царь Евсей.

И Кондрат, набравшись духа,

Прошептал отцу под ухо…

Царь затылок почесал,

Докторов своих собрал:

- Если вы царю верны,

Сына вылечить должны!                         

Не то к завтрашнему дню

Ваши головы срублю.

Доктора чуть приуныли,

Но пощады не просили,

Лишь сказали:- Царь Евсей,

Приведи ты поскорей

К нам Кондрата своего,

Хотим выслушать его,

А затем, известно дело,

Мы осмотрим его тело,

Всё пощупаем, помнём

И консилиум сберём.                          

3  

Вот консилиум сидит,

На царевича глядит.

А он – во! Ни дать, ни взять.

- Лет-то сколько?

- Двадцать пять.

- Ты женатый?

- В общем, да…

- Объясни-ка нам тогда,

Почему же «в общем» только?..

Тебе сладко с ней иль горько?

Был царевич хоть и смел,

Скрыть смущенья не сумел,

Опустил он на пол взор,

Словно чувствовал укор.                           

Доктора переглянулись,

Меж собой перемигнулись.

Им почти всё ясно стало,

Одного не доставало –

«Любит он жену иль нет?» -

Нужен был его ответ.

Доктор спрашивает снова,

А царевич – ну ни слова!

Уж алеет пред рассветом,

А он медлил всё с ответом –

После третьих петухов

Не снести врачам голов.                           

Наконец окинул зал

Своим взором и сказал:

- Дорогие господа,

Не любил я никогда

Эту женщину. И боле,

Я судьбу связал по воле

Моего отца. Он царь

И страны всей государь.

Пусть судьёй мне будет бог:

Я ослушаться не мог,

А любил же я другую,

И сейчас о ней тоскую.                    

4

Уже солнышко встаёт,

Докторов слуга зовёт.

Озабочен тоже малый,

У него был вид усталый:

- Дорогие доктора,

Царь вас ждёт. Уже пора!

Вот на троне царь сидит,

У него печальный вид:

- Доложите мне как есть.

Я ни спать, ни пить, ни есть

Из-за сына не могу.

Заключения я жду,                    

Что с Кондратом-то моим,

Его недуг излечим?

И старшой из докторов

Объяснил без лишних слов:

-Он жену свою не любит

И здоровье этим губит.

Царь воскликнул: - Неужели

Не бывает с ней в постели?

Не пойму его никак!..

- К сожаленью, это так…

- Как же быть?- вновь царь спросил,

У него что – нету сил?                       

- Сил у Вашего Кондрата

И себе есть и на брата…

Дело здесь совсем в другом.

Дело в чувствии большом.

Чтоб скорее излечиться,

Надо вновь ему жениться.

По желанью лишь его –

Не царя и никого!

Царь в тот день издал Указ:

(он касается и нас,

что тут делать – се ляви)

Чтоб женились по любви!                   

Царь врачей благодарил,

А Кондрата вновь женил –

На его навек любимой,

На единственной и милой.

Через год же, прошлым летом,

Во дворце великолепном

У него в гостях я был.

Про недуг он свой забыл,

Весел, пылок и остёр.

А в груди горит костёр,

Разгораясь вновь и вновь,

Называется – ЛЮБОВЬ!

= в начало =